С того дня прошло уже 10 лет, но ваша герань не потеряла своей красоты, вопреки законам природы. Каждый раз, поливая её, любимая женщина думает о тебе и улыбается. Она вспоминает, как нарочито строго старалась выглядеть при встречах, но каждый раз её выдавала улыбка, спрятанная в уголках губ.
– Скажи, посланник Божий, должен ли я предупредить людей о том, что ты сейчас сообщил о волне и корабле?
– Все, кто может быть спасён – будут спасены. Это не зависит сейчас от твоих действий. Корабль придёт вовремя, всех известят и доставят на новую землю.
Ангел исчез, а Феофан выбрал снасти из воды и приналёг на весла. Когда лодка уткнулась носом в берег, уже успели сгуститься сумерки. Феофан вытащил лодку из воды, встал сперва на колени, смотря в небо, потом упал лицом в прибрежный песок. Какие мысли проносились в его голове, что творилось в его гулко стучащем сердце, сколько времени он пролежал, сжимая мокрый от прибоя песок побелевшими от напряжения кистями рук – кто знает…
Ещё затемно Феофан снова сел за вёсла и доплыл до посёлка. В десятке метров от берега он покинул лодку, подтолкнув так, чтобы её вынесло прибоем на берег. Сам же вплавь добрался до берегового скалистого обрыва, откуда можно было видеть всё, что происходит в посёлке, самому при этом оставаясь незамеченным.
С первыми лучами рассвета на горизонте показался парусник. Он встал на якорь в бухте, к берегу поплыли шлюпки, матросы забегали по посёлку. На глаза Феофану набежали слёзы, и он отвернулся.
Он уже не видел, как нашли его лодку вблизи посёлка рыбацкого, как смотрела на эту лодку жена… Поскольку никаких следов на берегу не обнаружили, то решили, что забрало его к себе море, как случается иногда с рыбаками – одиночками. Некогда было разбираться и искать следы его: корабль взял на борт людей, сколько смог, и поднял якорь.
Когда скрылись за линией горизонта высокие мачты с парусами, Феофан спустился с прибрежной скалы и направился к посёлку. Жили они с Феодорой крайними к морю, поэтому незамеченным пробрался он в дом, сел за стол. На столе всё так же лежали листы бумаги, карандаши, краски… И как будто звучал голос жены, рассказывающей детям сказки…
Время остановилось, и потеряло значение всё, что происходило за пределами этого дома, этой комнаты, этого стола…
Взгляд упал на рисунок Ангела. Потом – на белую герань на подоконнике. Феофан взял маленькую леечку, чтобы полить цветок – она ещё как будто хранила тепло руки Феодоры.