Но я простила.
Прощению в книге я уделила отдельное внимание. Я не просто так выворачиваю себя наизнанку, вспоминая трагические события своей жизни. Мое откровение происходит не ради желания пощекотать нервы себе и вам.
Я хочу помочь всем тем, кто пережил в своей жизни тяжелое предательство и утрату. Я имею на это право. Возможно, это даже моя обязанность, потому что я прошла огромный путь от полной безысходности и суицидальных мыслей до счастливой жизни человека со стабильной психикой.
Сейчас я только начинаю посвящать вас в свою историю. Но вскоре я разберу по косточкам свой опыт прощения, и я уверяю вас, что если вы сможете меня услышать, то отпустите все свои обиды и вступите в новую жизнь, даже если сейчас это с трудом ее себе представляете.
Будучи еще очень слабой морально, я все-таки собралась с силами и позвонила в Дубай своему адвокату, рассказав о том, что меня обокрали, и денег на начало судебного процесса у меня больше нет.
Ахмед ответил, что уже изучил документы, которые я ему предоставила на первой встрече, и полностью уверен в моем выигрыше. К моему удивлению он сказал, что готов войти в мое положение и начнет меня защищать без оплаты, а его вознаграждение Ахмед разрешил заплатить ему после победы в суде. Это были хорошие новости, потому что стандартная работа защитника в Дубае подразумевает оплату клиентом 30 % гонорара на старте сотрудничества, которые не возвращаются, согласно контракту, даже в случае проигрыша.
Поскольку Ахмед предложил идеальные для моей ситуации условия, я твердо решила, что пойду на суд, даже если мне придется продать свою почку. Но сперва я захотела попробовать найти необходимую сумму для подачи иска более адекватным и разумным способом.
Я была не готова подвергать риску никого из своих знакомых, одалживая деньги в долг, потому что понимала, что как бы Ахмед не был уверен в нашей победе, в процессе суда может произойти все что угодно, да и людей, которых в теории я могла бы просить, было не так уж и много. Занимать большую сумму, не зная когда у меня будет возможность ее отдать, было для меня неприемлемо, хотя бы потому, что в Дубае дела по экономическим преступлениям суд обычно рассматривает от года до трех. Более того, на тот момент многие уже знали, что у меня хорошо идет бизнес, и посвящать посторонних людей в то, что меня предали семья и партнеры, я не хотела, чтобы не терять лицо.