– Мне известно, кто делает такие статуэтки, – Картин слегка потряс в руке статуэтку, – здесь отдает очередным противоестественным культом. Он либо один из исполнителей, посредник, но точно из тех, кому известно многое, либо главный зачинщик. Мы уже давно расследуем сходные дела.
Николай передал по столу фотокарточку. Смуглое улыбчивое лицо, обрамлённое копной чёрных, в беспорядке рассыпанных кудрей, принадлежало мужчине неопределённого возраста и решительно никого не напоминало Шумскому.
– Так я и думал.
– Кто он? – Шумский вопросительно посмотрел, возвратив карточку обратно.
– А вот этого точно не знает никто. Последний раз его звали Павлом Чернильным, и он был почтальоном, – Картин забарабанил пальцами по столешнице, одновременно подкручивая усы другой рукой, – Несколько учёных из университета Керавии опознали его по фото. Он представился им как специалист по древним религиям, Игорь Закатный. Говорят, у него даже документы на это имя были и рекомендательное письмо. Разумеется, поддельные. Он ездил в деревню Штормовую вместе с одним этнографом, Владиславом Нершиным. Нершин, кстати, любопытную книгу написал о местных жителях, и особенно интересно – про то, что осталось от их странных верований. Только позже стал городить что-то несусветное, окончательно тронулся умом. Думается, этот Закатный здорово на него повлиял, как и на многих, кто с ним встречался.
– Вы сказали «Штормовая»? Та самая деревня на севере, где пропало столько людей?
– Именно она. Мы до сих пор не имеем оттуда вестей, представьте себе. Посылали людей неоднократно – и поодиночке, и группами, и большими группами – все как сквозь землю провалились, и один Свиатл1 знает, что в этой деревне происходит. А Закатный, или как он зовётся на самом деле, уехал оттуда через месяц исследований и затем как в воду канул, а исчезновения начались через полтора года. Он позже всплывал под другими именами. Гораздо позже. Уйма времени у нас ушла понять, что это один и тот же человек. Имён, профессий, и биографий за ним числится никак не меньше десяти. Удивлюсь, если хотя бы одно из них настоящее. Мы до сих пор не знаем, где он будет, – Картин сделал ударение на слове «будет». – Прибываем на место лишь тогда, когда он там всё уже обставил. У вас ведь, Георг, очень маленький город. Любой приезжий должен вызвать к себе интерес. Если бы он здесь появился, кто-то должен был заметить.