А завтра… Хорошо бы Мария до завтра забыла их ссору. Но в любом случае утром Евгения придет к ней и будет терпеливо ждать, когда та, нервничая и ругаясь, будет одеваться, чтобы идти в очередной раз на капельницу в дневной неврологический стационар.
Упреки за «преступление»
Почти три недели прошло с тех пор, как Мария ощетинилась на Евгению. За что? Племянница уж и не помнила.
Мария не звонила ей, а паспорт отдала сыну Марии Павлу. Зато звонила Мария раз по восемь за час и с пристрастием допрашивала племянницу, на каком основании она отдала ее паспорт Павлу.
А сегодня она явилась с намерением продолжить вражду. Затея Евгении – дать почувствовать свою нужность и примириться – провалилась. Мария очень нуждалась в племяннице, но это еще больше озлобляло ее.
«Откуда в ней столько ненависти? – недоумевала Евгения. – Раньше этого не было. А, может, было?.. Просто она скрывала, а болезнь выплеснула это наружу?»
Мария всю жизнь старалась внушить Евгении чувство вины перед ней. Дело доходило до того, что она вспоминала ее детские и юношеские проказы и вздыхала о перенесенных в связи с этим «страданиях».
Правда, был один случай… Шалостью его не назовешь, но и преступлением тоже. Евгения тогда на третьем курсе училась и ей страшно захотелось в Москву – походить по театрам, да и купить что-нибудь себе – туфли красивые, белье… В провинции-то это только на базаре втридорога, да и выбор невелик.
Евгения с подружкой устроилась мыть пол в общежитии университетского городка, чтоб денег на дорогу заработать. Стипендию старалась экономно расходовать, да и мама денег подкинула. С ней такое случалось, когда она выходила из запоя. Вину свою перед дочкой заглаживала.
Бабушка и Мария были категорически против ее поездки. Она решила поехать тайно. Написала письмо домой, отправила его заранее, но так, чтобы оно пришло, когда Женя была уже в дороге или в Москве.
А письмо возьми и задержись! Почта советская не так уж хорошо работала. Ох, и понервничали бабушка с Марией! На выходные домой из общежития Женька не приехала, не звонит… Тогда они сами позвонили в общежитие. И там никто не мог ничего определенного сказать.
– Убили девку! – ревела бабушка.
Решили идти в милицию, но письмо пришло раньше.
Женька, конечно, извинялась за свой поступок, но и оправдывалась: если бы сказала о предстоящей поездке, то ведь не отпустили бы! Но Мария никаких оправданий и слушать не хотела. Она при каждом удобном случае упрекала Евгению в течение десятков лет.