– Мам, ты в своём уме вообще? – Федя скрестил руки на груди, хотя они так и чесались выкинуть бродяжку из квартиры, пока та не украла чего-нибудь.
– Почему ты так невежливо разговариваешь? Нельзя же так при Марфе!
– Так ты у нас Марфа, да? Это какой-то гипноз? – Федя шагнул к столу и угрожающе навис над девчонкой. – Чего тебе надо?
– Я, пожалуй, пойду, – Марфа тоже вскочила и с размаху уперлась обеими руками в молодого хозяина, перегородившего проход, – а ты дай мне дорогу!
– Ну что ты наделал! – всплеснула руками женщина. – Она же обидится и уйдёт, а ей даже ночевать негде! Кинули её, бедняжку.
– Носки мои отдай! – некстати брякнул Федя, продолжая стоять столбом, а в тех местах, где ледяные ладони девушки прижимались к рубашке, возникло лёгкое, микроскопическое покалывание. Будто сотни тонких игл одновременно вонзились в кожу, впрыскивая внутрь что-то жутко холодное. Ощущение почти незаметное, но Федю аж тряхнуло, а она вдруг отдёрнула руки, как будто ненароком схватилась за раскалённую крышку кастрюли.
Девушка неловко плюхнулась обратно на табурет и яростно содрала со ступней тёплые носки, отшвырнув их подальше, и снова выпрямилась во весь рост, больше не делая попыток прикоснуться к мужчине или как-то отодвинуть здоровяка.
– Вот! Подавись! Сам подберёшь и постираешь, надеюсь? Или мамочку попросишь? А теперь мне можно уйти отсюда?
– Скатертью дорога! – он отступил к плите и изобразил клоунский поклон.
– Федя! – возмущённо крикнула хозяйка, но Марфа уже юркнула в коридор, а здоровяк последовал за ней, прикрыв за собой дверь на кухню. Девушка торопливо засовывала ноги в высокие и нескладные ботинки, пока он придерживал дверную ручку, а мама гневно барабанила с той стороны. – Федя! Федя, я не разрешаю тебе прогонять её сегодня!
– Мам, я никого не прогоняю. Она сама уходит.
– Останови её и извинись сейчас же! – голос хозяйки сорвался на визг.
Федя мгновенно отпустил ручку и мать шумно ворвалась в прихожую, тут же повиснув на сыне.
– Ладно, – он закатил глаза, – извини… Марфа. Оставайся и торчи тут, сколько влезет, пока мать сама тебя не прогонит.
– Это что, шутка такая? – девушка с недоумением тряхнула мокрыми прядями. – Ты типа остряк, да? Потому что…
– Нет, я серьёзно. Оставайся, если хочешь, – он повернулся к просиявшей матери, – а я пойду спать. Мам, ужина не надо. Устал, как собака. Всем спокойной ночи.