– Ивашев, Перелегин! Впрочем, вопрос адресован всему классу: дайте художественную оценку тому, что вы сейчас увидели.
– Грация – дочь Юпитера! – воскликнул начитанный Славка.
– Очарованная странница! – поддакнул Перелегин.
– Так… Кто-нибудь еще? – Эсэм обвел класс сияющим взором.
И мы не заставили себя ждать.
– Модель на подиуме! – объявила Ульяна.
– Ангел в полете, – бархатным голоском проворковала Лариска.
– Диво дивное!
– Сестра милосердия!
– Юная парижанка! – брякнул расхрабрившийся Олежа.
– Замечательно! – Эсэм даже похлопал в ладоши, мимолетно потрепал по голове Вовку Зорина, молчавшего как рыба. – Мне, честно говоря, понравилось больше всего определение маэстро Ивашева. Ой, не зря представители неоплатонической эстетики определяли грацию как сокровенный вид красоты, который нельзя измерить с помощью пропорций и определить рациональным путем. Именно это я и имел в виду, рассказывая вам о сиянии глаз. Именно это нам продемонстрировала сейчас Элла Витальевна. Полагаю, с нашим заданием она справилась блестяще. Кто и какую оценку ей поставит?
– Твердое «пять».
– Чего «пять», можно и шесть баллов! Потому что экспромтом и неожиданно, – бухнул Максим.
– Серьезный аргумент, – кивнул Эсэм. – Принимается.
– А по десятибалльной шкале можно и все двенадцать дать. Потому что на публике. Я бы точно так не смогла!
Это, конечно, опять Лариска подмаслила. Эсэм не зря первыми вызвал Максима Перелегина и Славку Ивашева – двух самых говорливых и сметливых из нашего класса. Еще и Лариску к этим двоим можно было приплюсовать. Вот я бы не сообразил так сразу. Хоть и стоял совсем рядом.
– Огромное спасибо, Элла Витальевна, за этот маленький эксперимент! – Шагнув к завучу, Эсэм церемонно склонил голову.
– Ох, Сергей Александрович, какой же вы льстец!
– Ни боже мой! – с чувством произнес Эсэм. – Поверьте, я не мог упустить столь редкий случай. Прошу заходить к нам почаще! Правда, ребятки?
– Да-а!!! – в тридцать глоток пропело и проревело наше стадо.
Завуч потрясенно взглянула на класс, затем на нашего учителя, и трудно было сказать, чего ей больше всего хочется – то ли расцеловать Эсэма, то ли швырнуть в него цветочной вазой. Хотя, возможно, ей хотелось того и другого сразу.
Когда завуч вышла, Эсэм вновь выразительно приложил палец к губам. По счастью, ума не рассмеяться у нас хватило.