Анатолий, увидев Настю, кивнул:
– Все в сборе. За мной!
На улице он сразу взял в сторону от фонарей, сказал:
– Там тропинка! Идите по следу! – и растворился в темноте.
– По какому следу?.. – недовольно спросил кто-то из парней.
А девчоночий голос весело ответил:
– Смотрите! Лапки!
Между большими лопухами светились фонарики в форме кошачьих следов. Большие, почти с ладонь. Настя пошла туда, куда они вели. Деревья расступились, под кедами не путалась трава – видимо, там действительно была тропинка. Ребята пристроились за ней. Кто-то подсвечивал телефоном под ноги.
Скоро они вышли на небольшую поляну. Заметались лучи фонариков, выхватывая старое кострище, по кругу обложенное большими камнями, и скамейки, сделанные из бревен. У кострища на корточках сидел Анатолий. Он составлял шалашиком тонкие веточки.
– Все пришли? – спросил Анатолий. – Да погасите вы свет, сразу станет лучше видно.
– Как это? – не поверил кто-то.
– Увидишь.
Фонарики погасли. Почти на ощупь ребята начали рассаживаться по кругу. Загудела гитара – видимо, кто-то случайно задел. Настя тоже села, нашарив неровный ствол дерева. Постепенно глаза привыкали к темноте. А тут еще Анатолий щелкнул зажигалкой, и посреди поляны затанцевал ярко-оранжевый огонек. Он быстро разгорелся и стал серьезным костром. Осветил кучу хвороста, похоже приготовленную заранее. Анатолий подбросил дров, отряхнул руки и сел в круг с ребятами. Взял гитару, пробежался по струнам. Стало тихо-тихо, только потрескивали в костре ветки. Анатолий негромко запел.
У него оказался очень мягкий и теплый голос. Он пел о дальних морях и о старых картах. О сундуках, которые где-то спрятаны, о ветре, который зовет в дорогу. Настя не знала таких песен. И ребята не подпевали – видимо, не знали тоже. Но слушали очень внимательно.
Небольшая компания, собравшаяся у костра, сидела удивительно спокойно. Иногда кто-то подбрасывал в костер ветки, а больше никто не шевелился. Не возил ногами, не ерзал, не пересаживался. Огонь выхватывал из темноты чье-то колено или плечо, бросал отсвет на лица. Темнота сгустилась за спиной, а перед костром отступила. И в этом безмолвном кругу Насте стало спокойно и уютно. Ей хотелось, чтобы этот вечер подольше не заканчивался. Анатолий словно услышал ее – он пел, пел и пел… И все-таки наступил момент, когда он откашлялся и отложил гитару в сторону. Но вместо ожидаемого: «Всё, идем спать», Анатолий вытащил из-за кучи хвороста большой пакет. Достал из него длинные заостренные палочки.