не осознаешь, но человеческие решения строятся исключительно исходя из их
ценностей. Если ты их чётко для себя выяснишь, то твоя осознанность, а значит
и жизнь, улучшатся. Тогда ты перестанешь распыляться на всё и сразу и будешь
действовать так, как нужно именно тебе. Ты будешь больше получать, как вы
говорите, «кайф» от жизни и меньше зависеть от внешних обстоятельств. Я
попрошу, всё-таки, выполнить это задание, юноша.
– Спасибо, учитель, задание я понял и приступлю к нему немедленно. Вот
уже начал. – доброжелательно кивнул я, – Но позвольте мне задать вам вопрос.
Как отказать человеку, но при этом не ранить? – Мистер Баурон никогда ещё так
не удивлялся моей застенчивости.
– Так так так. Что случилось? Теперь поподробнее, пожалуйста. – с весельем
продолжил он.
– Да это соседка – Венди не упускает меня из виду. Она как жвачка прилипла
к моей зад…– тут я замолчал, решил не выражаться при учителе. – Она выходит
каждый раз, когда я выношу мусор. Утром, заваривая кофе, я вижу когда она
сидит на лавочке и смотрит на меня. Мне кажется она специально соорудила
лавочку напротив моего окна. Если это действительно так, то я ни капельки не
удивлюсь. Она не Венди, она ведьма. Я хочу избавиться от этой девчонки. Хочу, чтобы она оставила меня в покое.
– Я понял тебя, Фрайм. А почему ты не хочешь её ранить. Ты же можешь
сказать ей, как вы там говорите, “Отвали от меня”, что тебя останавливает? – на
фразе “отвали от меня” учитель потянулся ко мне и я отчётливо увидел радугу в
его зрачках. А ещё, он скорчил гримасу.
– Дураку понятно, что я ей симпатичен. Я не хочу обойтись с ней так как
поступила со мной… – я запнулся и продолжать не стал.
– Кто? Как кто, Фрайм?
Но я молчал.
– Тебе нечего бояться. Просто ответь на вопрос. Ответь, в первую очередь, себе. О ком ты думаешь?
– …как мама.
После этого признания я опустил голову. У меня подступили слёзы, а
показывать этого я не хотел. До этого я ещё никому не говорил реальное
восприятия смерти мамы.
– А что она сделала?
– Она предала мою любовь. Она ранила меня. – Я подскочил и начал громко
всхлипывать. – Никому не желаю того, что пережил я.
– Что ты чувствуешь? – учитель не смотрел на меня, задавая мне эти
вопросы. Фрид Баурон точно понимал, что мне тяжело быть слабым перед кем -
то. Он держал себя в руках, чтобы дать мне свободу чувств. Вот хитрый жук…