Первый был довольно мил, но претендовал на всю кормушку, вместо того, чтобы довольствоваться отведённой территорией. Пришлось потрепать ему как следует перья, а Эля очень не любила убирать разбросанные в радиусе метра от клетки шелуху, мусор и пух. Исходя из этого, вопрос с партнёром решился в пользу соседского мальчика.
Следующего подсадили спустя пару лет. Хвала Небесам, он был любопытен. Клетка стояла у открытого настежь окна. Дверца клетки частенько была незапертой, да и открыть её не требовалось особого ума. Аквамаринка как-то воспользовалась случаем и попыталась летать по квартире, но крылья ослабли от длительного нелетания и пришлось долго сидеть на буфете без еды и воды. В руки она давалась только маленькой Алинке, пришлось ждать, пока домашние это поймут. В общем, Аквамаринка не препятствовала пернатому покинуть безопасное пространство клетки. Доли секунды она завидовала свободному падению, но благоразумие взяло верх и она утешилась сочным кусочком румяного яблока.
Последний был труслив, гулкие раскаты грома, сотрясающие стены большого дома, поразили его маленькое беззащитное сердечко и он рухнул, бездыханный на дно клетки, устланной свежими оттисками постсоветской прессы, послужившими ему предсмертным саваном.
Элю не слишком обременяла забота о небесном создании. Главное, не забыть вовремя пополнить запас зернового корма. Человеческую еду в виде хлебной горбушки, оранжевой морковки или сочного яблока птичка могла потребить только в качестве прикорма к основному. Приобретать настоящий корм рекомендовалось на «хитром» рынке, у специально обученных людей, окружённых щебечущими на все голоса птицами. Корм идентифицировался визульно – наличием продолговатых золотистых семян, чёрных глянцевых семечек и круглых, маленьких коричневых зёрнышек. Ещё были разноцветные витаминки, но Аквамаринка их не очень любила. Зато она любила обгладывать обои со стены, если ненароком клетка оказывалась рядом. Эля пыталась заменить эту дурную привычку продолговатым кусочком мела, но безуспешно.
Птичка была очень компанейской и направляла свой клювик в кормушку по команде, когда за круглым столом собирались люди. Это было не очень удобно, так, как люди были непредсказуемы: то часами восседали за столом, то не появлялись вовсе. В соответствии с этим, птичка, то набивала до отвала своё маленькое брюшко, то грустила и голодала, взгромоздившись на самою верхнюю жёрдочку и зарывшись крохотной головкой под пёстрое крылышко. Она была очень тактичной, как и все остальные в этой семье и не издавала ни звука до появления в столовой кого-нибудь из домашних. Каждый из них был всецело поглощён собой, поэтому ей приходилось приглядывать за порядком, призывая истошными криками к шумно кипящей джезвочке или кастрюльке.