Довожу до Вашего сведения, что по происшествию в посёлке Требия проводится расследование, к коему привлечены казачьи подразделения. Обнаружены тела сначала четверых человек – женщины и троих детей, а затем найдено и тело мужа. Все они убиты единым способом – при помощи рассечения головы топором.
По первоначальной версии предполагалось, что убийца – муж погибших, но затем по обнаружении его тела убитого таким же способом, стало ясно, что убийство произведено другим человеком.
Отложив перо, Савелий Петрович, потянулся. Он и сам понимал, что его отчёт не только смешон, но даже в некоторой степени глуп. Подозревали труп, а он не убийца… Но пока докладывать больше было нечего, никаких версий. Хотя опрошены практически все взрослые жители Требии и Балкан. Даже те, кто в этот день был в отъезде. Особое внимание, конечно, обратили на бывших сидельцев, их «потрясли» по всему уезду, даже в верхнеуральским бродяжкам досталось. Но титанические усилия не принесли никаких результатов.
«Почему же никто не слышал ничего? – рассуждал Савелий Петрович. – Ведь столько убитых… Крику только сколько было… Неужели люди что-то скрывают? Или их кто-то запугал?»
Савелий Петрович встал из-за стола. Нужно было как-то закончить отчёт. Но что писать, если версий пока нет? Может он что-то упустил? Дом Кугеневых находился в середине одной из улиц, что располагалась на краю села, на берегу реки. От огорода можно было спуститься к речке.
Он снял сюртук, хотел по привычке повесить на спинку стула, но обнаружил, что сидит на табурете. В доме стульев не было, только добротно сколоченные сосновые табуретки около такого же добротного стола, накрытого домотканой скатертью. Осмотрев стены, нашёл гвоздик, на него и накинул на петельку сюртук. В раздумье снова походил по комнате. В окне виднелись любопытные ребятишки, пялившиеся через забор. Не часто в село приезжали такие высокие гости, которых жители с уважением звали «туре» – начальник. Все казаки и бабы с уважением – с поклоном – здоровались со следователем, а ребятня носилась за ним по пятам, путаясь под ногами и мешая работе. Как не отгонял ребятишек Акоп, они всё равно умудрялись снова приблизиться и, ковыряясь в носу, слушать их разговоры. Впрочем, ребятня мало что понимала в разговорах, так как русский язык из этих нагайбакских пострелят мало кто знал. Дома, в семьях, было принято говорить на родном языке.