– Но вообще, надо бы и чердак осмотреть. Может, там что важное. Да хоть та же дверь.
– Как-то страшно. Вдруг там привидение или мумия прежней Бабы Яги? Дверь-то изнутри была закрыта.
– Так это даже хорошо, – рассмеялся я, гордо выпятив грудь. – Я ж Кощей, считай некромант. Оживим её и обо всём расспросим.
– Ты сейчас серьёзно? – голос её понизился до шипящего шёпота.
– Вполне, – закивав своим мыслям, я направился обратно в кладовку, куда нас забросил страж равновесия.
Интересно, возможно ли его тоже как-то вызвать, как Цензуру бранными словами? Он-то умеет путешествовать между мирами и мог бы нас подбросить обратно. В конце концов, может, он уже протрезвел? Хотя трезвым я его ещё не видел.
– О, кстати, может, получится как-то оживить куриные ножки? – Натка быстро меня нагнала, но не спешила бежать вперёд.
Я сбился с шага от её заявления. Предложение о воскрешении прозвучало, чтобы её попугать. Но я как-то запамятовал, что Натка не из пугливых и часто без тормозов.
– Даже не знаю… – проурчал я с сомнением.
– Что значит не знаю? Назвался Кощеем Бессмертным – иди воскрешать трупы, – изрекла она, похлопав меня по плечу.
Наверное, в знак поддержки. Я не разобрался, ругал себя за глупость, которую ляпнул. Теперь придётся оживлять для Наташи её избушку. Чего только не сделаешь ради девушки, в которую влюблён с первого класса.
/Яга/
Ни в кладовке, ни на чердаке мумий прежних хозяев не нашлось. Кажется, Кощей обрадовался этому даже больше меня. Впрочем, и ничего по-настоящему полезного мы не отыскали, только надышались пылью, собрали своими безупречными причёсками всю паутину и чуть не переломали себе ноги, передвигаясь в лабиринтах этой рухляди. Нет, на самом деле здесь было много интересного. Старинная мебель, музыкальные инструменты, даже затесался саркофаг, похожий на египетский, пустой, само собой. Одежда, доспехи, оружие, как ни удивительно, в прекрасном состоянии. В самом дальнем углу нашлась и дыба, что ещё больше понизило градус нашего не самого отличного настроения.
– О, смотри, красиво, – я вытянула из-под горы тряпок шкатулку, на которой в идеальном состоянии сохранилась искусная резьба, изображавшая смешные сцены.
На одной медведь трётся щекой о шкатулку. На второй вытаскивает из неё зеркальце и довольно скалится своему отражению. А на третьей прекрасная девица громит всё в своей комнате, видимо, потеряв это самое зеркало.