Теперь он сидел перед ней в той же позе и так же пытливо заглядывал в глаза, но эта картина уже больше походила на пародию. На издевательскую насмешку над тем, что когда-то было ей так дорого. Над тем, что заставляло ее сердце трепетать от предчувствия, от приближения чего-то сладостного, заветного. От счастья.
Он похудел. И вообще выглядел неважно. Возможно, последствия ночи в поезде. Ей хотелось бы так думать. Думать, что на самом деле он в порядке, просто немного не в форме. Но что-то подсказывало ей, что в его жизни все складывается не так, как ей хотелось. Не так, как она надеялась, расставаясь с ним. Он больше не улыбался. И глаза его больше не горели каким-то особым юношеским огнем. Теперь они смотрели как-то виновато, жалко, неуверенно, тускло. Им не хватало жизни, и видеть это ей было тяжело, неприятно. Этот визит. На что он надеется? Разве это мужской поступок – вот так беспардонно и бессмысленно вновь вторгаться в ее жизнь? Разве это похоже на сильного человека, каким она его когда-то видела? Или только хотела увидеть.
Чайник закипел. Подавив вздох облегчения, она потянулась к плите.
– У вас уютно, – сказал он, обводя кухню придирчивым взглядом.
– Да, мы старались, – отозвалась она, заваривая чай. – Делали ремонт сами, мебель покупали. Но скоро переезжаем. Там и район получше, и этаж, и квартира просторнее…
– Вы переезжаете? – перебил он удивленно. – Вот это новость!
– Да, так что вовремя ты нас застал. Вернее, меня.
– Вот как, значит… Интересно… Ну что ж… переезд… дело хорошее.
Он опустил глаза и медленно провел пальцем по узору на скатерти, пытаясь сосредоточиться. Однако его следующий вопрос прозвучал раньше, чем ему удалось собраться с мыслями. Вырвался сам собой.
– В другой район, говоришь? Значит, и номер телефонный изменится?
– Вероятно, – сухо обронила она.
– В таком случае я действительно вовремя. Ведь сообщить о переезде вряд ли входило в твои планы? – с горечью выпалил он.
Она не ответила, но ее взгляд остановился. Нахмурившись, она отставила чайник. Впрочем, он не мог этого видеть. И справиться с внезапно нахлынувшими эмоциями также уже не мог.
– И действительно, зачем мне знать? Кого интересуют мои чувства? Кому интересно, что я еще где-то живу, и что мою память еще не отшибло, и что я по-прежнему…
Она резко обернулась к нему.