Герман, вероятно, рвал и метал, разыскивая ее повсюду. Пока он не успокоится, ему не объяснить, что она больше не сможет петь, как раньше. Мира надеялась, что он смог уладить вопрос по возврату денег за билеты зрителям после сорванного концерта.
– Кого-то ты мне напоминаешь. Вроде бы на актрису какую-то похожа или на певицу, – сказал Серега, прервав молчание, и пристально взглянул на Миру, – Как хоть тебя звать?
– Мира, – она и забыла, погрузившись в свои мысли, что он сидит рядом с ней, – А тебя?
– А меня Серега, – ответил мужчина и подмигнул ей, – Я обычный парень, дальнобойщик. Не первый год езжу. Но такая странная спутница мне попалась впервые, честно. Я даже не знаю, о чем с тобой завести разговор.
– Можно и не говорить, можно просто молчать, – ответила Мира.
– Любишь молчать?
Мира посмотрела на него. У него были сильные руки, причем левая была коричневого цвета, а правая – совсем бледная. Водительский загар. Лицо у Сереги было открытое, доброе, глаза – карие, с озорными искорками. Он бросил на нее ответный взгляд, и она сразу же отвернулась, стала смотреть на дорогу.
– Молчание сохраняет энергию и дает возможность больше думать, ответила она.
– Я тебе дам совет: говори, – Серега снова взглянул на Миру и широко улыбнулся ей, – судя по всему, тебе сейчас лучше поменьше думать, иначе ты совсем рехнешься.
– Да ты не только дальнобойщик, но еще и психолог! – скептическим тоном заметила Мира.
Серега рассмеялся.
– Нет, просто люблю наблюдать за людьми.
– И смеяться над ними? – тон у Миры стал почти злым.
– Да. Но я же по-доброму смеюсь, не обижайся. Всегда лучше веселиться, чем страдать.
– Всегда? Даже когда чувствуешь, что это конец? – резко спросила Мира, глядя на мужчину в упор.
Лицо Сереги вмиг стало серьезным. Глядя на дорогу, он произнес:
– Особенно когда чувствуешь, что это конец, Мира.
***
На ночь они остановились в маленькой придорожной гостинице – поужинать и переночевать. Серега хотел заплатить за Миру, но она сказала, что у нее есть деньги.
– Считай, что я просто поехала с тобой в путешествие. За компанию. Тебе не надо заботиться обо мне, я не бомжиха, как, вероятно, ты обо мне подумал.
Казалось, Серега слегка смутился от такой прямолинейности, но потом он все же сказал ей:
– Если что, говори, я хорошо зарабатываю, от меня не убудет.