– Деньги и искусство несовместимы, деревце, и это правильно, – грустно сказал мне отец на следующий день, выскребая из своих карманов последнюю мелочь, чтобы отправить меня в магазин за буханкой хлеба, – хоть иногда это и доставляет творцам массу неудобств.
В магазине мне не хватило нескольких рублей, и продавщица тетя Анжела строго посмотрела на меня и отказалась продать хлеб.
– Докатились, Астраханцевы, уже на хлеб не хватает! А я Маринке еще пять лет назад говорила, чтоб она уходила от своего художника, пока не поздно. И вот! Что и требовалось доказать! Никакого толку от таких чокнутых мужиков нет: ни денег, ни счастья… – говорила тетя Анжела стоящей рядом с ней уборщице, пока я собирала мелочь с тарелки обратно в карман.
Я выбежала из магазина с пылающими щеками. Отцу о том, что его считают чокнутым, я ничего не сказала.
– Значит, сегодня будет день без хлеба, – рассеянно сказал он, не отрывая глаз от своего мольберта, – счастье не в хлебе, в конце концов… Правда, деревце?
Я кивнула в ответ, и желудок мой предательски заурчал. Отец, услышав этот звук, сунул руку в карман своих потертых джинсов и достал оттуда маленькую карамельку. Обертка ее была выцветшая и замусоленная, бог знает сколько времени она пролежала в кармане, но я посмотрела на нее, как на чудо!
Я никогда не осуждала отца за то, что он мало зарабатывает. В отличие от мамы и сестры, я не страдала от того, что мы не можем себе позволить покупку новой одежды так часто, как хотелось бы.
Мы не путешествовали, не ездили отдыхать на море, не проводили выходные в санаториях и домах отдыха. Мы только мечтали об этом, каждую весну строили грандиозные планы на предстоящее лето, а когда оно наступало, денег, как обычно, не было.
Я не стыдилась того, что мы живем бедно. Потому что папа тоже никогда этого не стыдился. Его совершенно не волновало, что думают о нем окружающие. Он гордился тем, что он творец, художник, и, когда он рисовал очередной туманный пейзаж, глаза его были наполнены тем особым светом, который горит внутри каждого творческого человека.
Я считаю, на этом огне держится мир.
***
Иногда отец не ночевал дома, после чего на следующий день мы с Алисой с волнением слушали, как мама на кухне кричит на него, время от времени переходя на визг.
Наш пес Маркиз громко лаял, что придавало маминому крику еще большую патетичность. Причина крика всегда была одинакова: "ваш отец – кобель и тунеядец, опять спал со Светкой Назаровой".