Я отметила про себя высокий рост принца и его атлетически сложенное тело, обтянутое в черный костюм.
– Но я хочу домой!
– Это невозможно, – вздохнул Генрих.– Думаю, герцог Спессийский вам об этом тоже сообщил.
– Но почему?!
– К сожалению, это одно из условий заклятья…
– Какого заклятья?
Принц тяжело вздохнул и прошелся по комнате.
– Давай мы сперва позавтракаем, а потом я все расскажу.
Я согласно кивнула. Есть хотелось неимоверно. На столе стоял поднос, накрытый серебряной крышкой, из-под которого исходил умопомрачительный аромат жаренного в пряностях мяса.
Генрих тут же расположился на одном из золоченых стульев, я заняла место напротив него. Присутствие принца меня не смущало, вообще я заметила, что рядом с ним чувствую себя вполне комфортно. Мне даже не страшно, хотя предполагалось совсем другое. А интересно как Генрих будет есть с маской на лице?
Я выжидающе уставилась на принца, не в силах отвести взгляд от его маски. Генрих, заметив мое любопытство, рассмеялся. Смех его звучал уверено и легко, и я улыбнулась в ответ.
Принц снял крышку с блюда, и я потеряла дар речи, как впрочем и аппетит. На серебряном блюде лежала маленькая крылатая лошадка, изо рта у которой торчало яблоко. Она была такая миниатюрная, в розовую крапинку, что мне стало нестерпимо жаль это сказочное существо. Пусть принц сам ест это несчастное животное хоть в маске, хоть без нее. Я отвернулась, скрывая от Генриха, выступившие на глаза слезы.
– Что случилось? – мое поведение не осталось незамеченным.
– Лошадку жалко… – всхлипнула я.
Послышался колокольный звон. В дверях тут же появился вчерашний карлик. Тито, кажется.
– Принцессе не понравилось блюдо, замени его, – скомандовал принц.
– Но, ваше высочество, я читал, что земляне едят животных. В их мире это блюдо называется конина и является деликатесом, – попытался возразить карлик.
– Тито, не выводи меня из себя! – грозно, но не повышая голоса при этом, сказал Генрих.– Принеси что-то из привычных блюд.
– Хорошо, ваше высочество, – ответил карлик.
Я услышала как звякнула посуда на столе и лишь когда услышала топот удаляющихся ног обернулась.
Генрих внимательно смотрел на меня. Я это чувствовала, хоть и не видела глаз в прорезях маски.
– Прошу прощения за недоразумение, Алексия, – сказал Генрих бархатистым голосом, от которого у меня мурашки побежали по телу.