Роза Иосифовна, чтобы изменить жизнь соседки и вывести её из горя, помогла ей устроиться санитаркой в госпиталь. Сутками она была там, домой идти не хотелось.
Уже в конце войны Роза Иосифовна попросила переписать на них и вторую комнату,
т. к. их двое, а она одна, комната пустует, да и платить коммунальные платежи ей дешевле будет.
После окончания войны еврейское семейство решило остаться на Урале, и когда Тася увидела округлившийся живот Розы, она обрадовалась, что у них будет долгожданный младенец, на радостях перебралась в эту мрачную комнату, не ребёночку же в ней жить, темно тут даже днём. Родился Владик, с открытым сердцем стремилась помочь, но между ней и ребёнком воздвигалась стена «не надо». Не надо облизывать соску, поднятую с пола, а потом давать ребёнку, не надо вытирать его рот своим фартуком, не надо открывать форточку на кухне, когда там Владик, не надо угощать Владика кусочком сахара, кормить чёрным хлебом с солью: у него вздутие, говорить ему «пойдём исть» вместо « пойдём кушать», не надо кружить его по комнате, держа за руки, и т. п.
В целом, семья соседей, в том числе и Владик, относились к ней неплохо. На Новый год, женский праздник, День рождение – подарки; продукты из магазина – Вадик сбегает, отдыхайте. А она-то как была благодарна! На случай смерти и комнату на Вадика хотела переписать. Не понадобилось. После окончания Вадиком института он долго не женился, работал в каком-то НИИ, где познакомился с женщиной старше его по возрасту.
«Такая милая Сонечка, у ней и квартира двухкомнатная недалеко от центра, есть ребёночек, мальчик трёх лет. Давно о внуках мечтаю», – рассказала ей Роза Иосифовна.
Молодая семья радовала своим посещением, когда приходила на воскресные обеды.
«Самый сок», – говорил Аркадий Васильевич невестке распространённый в 70 годах комплимент. Роза Иосифовна улыбалась, Тася тоже радовалась чужой радости.
Шло время. Таисия Степановна очень одряхлела, отдать в приют – комнату не получишь. Уговорили взять квартирантку-студентку, уход кой-какой, деньги за квартиру заплатит, может, в комнате хоть приберёт.
Студентка нашлась, но не прижилась. Семнадцатилетнюю «маковку» уж очень пугала хозяйка. Когда девушка приходила вечером после занятий, Таисия Степановна выясняла, где она ночевала, в шесть часов вместо занятий нужно было невзирая на сессию ложиться спать, а ночью видела фигуру, стоявшую у её кровати и листавшую древний альбом. Ночью студентку будила ножка стола, оторвавшаяся от своего пристанища, и угол стола валился на подушку кровати, будил. А ещё запах старческой мочи ударял в нос. Утром «бабуся», как называла девушка Таисью Степановну, выясняла, почему квартирантка газ включила, а ведь кухня – это епархия соседей, а девушка туда и вовсе никогда не заходила.