– Чего ж здесь-то, в Крыму, остаться не хочешь?
– Да, хочу я, хочу, и работать, и жить здесь, но учиться все-таки думаю в городе на Неве. Всегда хотела там побывать. Город трёх революций, герой, наша история, один из красивейших городов мира.
– Так на экскурсию туда всегда съездить можно, – перебила меня мама.
– Экскурсия – не то, мне бы пожить там хотелось, всё самой своими глазами увидеть. Экскурсия, познавательно, но краткосрочно.
– Ну, а не удастся поступить? В институты конкурсы большие, что делать будешь? – подал голос папа, – Домой приедешь?
– Погоди, Филя, пусть сама скажет.
– Не знаю, – растерялась я.
– Ладно, нечего раньше времени расстраиваться. Ты у нас хорошистка, аттестат хороший, без троек. Время ещё есть подумать. Так, что давай, красавица моя, сейчас чаёк попьём – всё-таки праздничный ужин у нас. Утро, вечера мудренее. Потом и решим, – разрядила ситуацию мама.
Мама у меня добрейшей души человек. Работает у нас в больнице медсестрой. Она ещё в партизанском отряде, когда совсем молоденькой была, раненым первую помощь оказывала. Там с папой и познакомилась. Потом уже я родилась. После войны мама закончила медучилище и уже, как специалист, пришла работать в нашу больницу. Так с тех пор она там и работает.
Папа после войны закончил Тимирязевскую академию и работает на винзаводе.
Вся наша семья, включая собаку, которого кличут Жучок за чёрный окрас, и кошку Муську проживает в городе Старый Крым на Партизанской улице.
Мама родилась и выросла в этом городе. До войны, она жила на другой улице, на Северной.
Была война. Шёл 44 – й год. Я только родилась. У мамы с бабушкой квартировал немецкий офицер. Видели бабушка с мамой его мало. Особо он не докучал – следил, чтоб чисто было, бельё – постирано, поглажено, еда на столе. Разговаривать было не о чем, вот и были мама с бабушкой вроде мебели при нём.
В тот апрельский день он пришёл чернее тучи, места себе не находил, всё метался по дому. Видимо, его состояние передалось маме – я прямо криком заходилась в плаче, а она ничего не могла сделать, никак не могла меня успокоить. Вдруг он подошёл к моей кроватке, чего раньше никогда не делал, взял меня на руки – у мамы сердце опустилось в самые пятки, она еле встала, держась за кроватку – сама белее снега, аж, губы посинели. Ни слова сказать, ни сдвинуться с места – ничего не может сделать, даже мыслей никаких не было.