» (посылающее и монголов, и евреев). То, в чем я сорвался, я назвал
впадением в монгольство. Вдохновение от зари подменил я шаманством. Любовь к дали и подвигу подменил «
заколдованной, темной любовью» – наваждением.
«Только скоро ль погаснут огни
Заколдованной, темной любви?»
_______
Но когда я понял, что заколдованный круг образовался от медиумизма всех нас, и что главный виноватый – «злое око, Россию ненавидящее», чары смертного сна стали тихо спадать364.
В этом пассаже любопытны как явные отголоски тем, поднимавшихся Минцловой, так и корреляция между «злым оком, Россию ненавидящим», и колдовством (чарами, гипнозом, медиумизмом). Вообще, образ полоненной колдовскими чарами, подвергшейся «сглазу» России встречается у Белого часто. Например, в эссе «Луг зеленый»:
Россия уподоблялась символическому образу спящей пани Катерины, душу которой украл страшный колдун, чтобы пытать и мучить ее в чуждом замке. <…> пришел из стран заморских пан, назвавшийся отцом твоим, Катерина, – казак в красном жупане; пришел и потянул из фляжки черную воду, и вот стали говорить в народе, будто колдун опять показался в этих местах. И все предались болезненным снам. И сама ты заснула в горнице, пани Катерина, и вот чудится тебе, будто пани Катерина пляшет на зеленом лугу, озаренная красным светом месяца – то не месяц, то старый пан, пан отец – казак, в красном, задышавшем пламенем жупане, на нее уставился. Эй, берегись…365
В «Воспоминаниях о Блоке» (1922), характеризуя образ России в третьем, последнем томе его стихотворений, Белый прямо увязывает колдовские чары с магией «сглаза»:
Милая третьего тома: страдающий, униженный до Катьки и оскорбляемый лик – лик России. <…> тайные чары, разлитые в атмосфере Ее, искажают красу Ее – в красу «дико разбойную», потому что она подвергается нападению, действующему извне, как нашествие моря народов (востока); и – изнутри, как влиянье гипноза; злой глаз Ее глазит <…>366.
Или:
«Глазами» или «глазом» Клингзора испорчена Катерина до Катьки, до… Клеопатры; поэт – любит сглаженную; в ней ответ России:
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне!
367Думается, что персонификацией «злого ока», астральной угрозы, нависшей над Россией и миром, становится в романе «Москва под ударом» то ли реально существующий, то ли привидевшийся злодею Мандро доктор Доннер, член могущественного «братства», «буддолог, <…> которого на Гималаях считали почти Боддисаттвой; в Германии – крысой ученою; в Риме же слыл он за „черного папу“ <…>» (