– Маруся, наверное, вкратце рассказала тебе обо мне. В принципе, всё так и есть. Руковожу корпорацией, всё в шоколаде, дочь выросла, вот узнал, что сын у меня есть. – Иван осторожно положил свою руку на левое колено Лены. – Я так хочу с ним познакомиться, ты себе не представляешь.
Лена положила правую руку поверх руки Ивана.
– Ты будешь смеяться, но я это представляю, как никто другой. Ещё бы, человек в почти пятьдесят лет узнаёт, что у него вдруг объявился семнадцатилетний сын. Естественное желание, познакомиться с ним. – Ванюш, давай уже поедем, я действительно спешу, поговорим в движении.
Левантовский нехотя убрал свою руку и вставил ключ в замок зажигания. Вот так. Теперь всё изменилось, она выросла, повзрослела, ей теперь не нужен Иван Левантовский со своими миллионами. И удивляться этому нет никакой нужды, потому что всё, что сейчас происходило, было результатом необдуманных действий самого Ивана Левантовского.
– Хорошо, как скажешь. Ты живёшь на «Академической»? Кто он? – Левантовского распирало узнать, кем было занято Ленино сердце.
– Он? Мужчина, которого я люблю и который любит меня. Дальше продолжать?
– Чем он занимается? – Иван не унимался, хотя предполагал, что можно договориться до устойчивого звука «хрясь» об колено.
– Ну, до тебя ему далеко, но мы не бедствуем. Ты для этого решил подвезти меня? Что это изменит, если я стану рассказывать тебе о своей личной жизни? – Момент истины приближался, щеки Лены стали покрываться розовыми пятнами, было видно, что она волнуется.
– Извини, солнышко, я не хотел тебя расстраивать. – Иван сделал невозмутимое лицо и уставился вперёд на дорогу.
– Я думаю, что разговор на эту тему не будет иметь смысла. Хотя, я даже не знаю, о чём с тобой разговаривать, Ваня. Представляешь? После всего, что было, я не знаю теперь, что тебе говорить и что у тебя спрашивать. – Лена потёрла пальцами виски и откинула голову на подголовник комфортабельного сиденья. Её шея была такой же юной, практически девичьей. Левантовский краем глаза ещё раз полюбовался ею.
– Лен, ты, конечно, мне не поверишь, но я все эти годы думал только о тебе. У меня была только работа и в мыслях ты. Я очень виноват перед тобой, наверное, мне до конца дней не уложиться, чтобы вымолить твоё прощение, но я рад, что смог сказать тебе это, мне немного стало легче. Прости меня, за всё то, что я причинил вам. – Иван как-то резко замолчал. Он помнил Марусины слова об эмоциях и истерике, но в данный момент просто не смог сдержаться. Он прекратил говорить и стремительно проглотил огромный ком горько-солёных слёз. Этот ком как будто процарапал его глотку и камнем упал внутрь.