* * *
Он медленно моргнул, возвращаясь мыслями к настоящему. Он все еще в деревне. Все еще с этой женщиной.
Мэй села перед ним на корточки, ее галстук свесился между колен.
– Все хорошо?
Он, не решившись заговорить, кивнул, хотя ему было крайне далеко до хорошего самочувствия.
– Это нормально, – сказала она, постукивая пальцами по своему колену. – Такое случается со всеми. Не удивляйся, если это повторится. Тебе очень многое придется усвоить.
– Откуда тебе знать? – промямлил он. – Ты же говорила, я у тебя первый.
– Первый, с кем я имею дело самостоятельно, – поправила его она. – А до этого я много, больше ста часов, практиковалась. – Ты можешь стоять?
Нет, он этого не мог. Но все же стоял. Ноги плохо слушались его, и он слегка покачивался из стороны в сторону, но потом, собрав волю в кулак, умудрился встать прямо. Из груди по-прежнему торчал крюк, трос по-прежнему слабо светился. Ему почудилось вдруг, что кто-то легонько потянул за него, но полной уверенности в этом у него не было.
– Ну вот, другое дело, – обрадовалась Мэй и похлопала его по груди. – Ты хорошо справляешься, Уоллес.
Он взглянул на нее:
– Я не ребенок.
– О, я знаю. С детьми, если хочешь знать, работать гораздо проще. Проблемы обычно возникают со взрослыми.
Он не знал, что на это сказать, и потому не сказал ничего.
– Пошли, – сказала Мэй. – Хьюго ждет.
* * *
Скоро они добрались до края деревни. Дома кончились, извилистая дорога шла через хвойный лес, и запах елей напомнил Уоллесу о Рождестве, когда весь мир забывает – пусть ненадолго – о том, что жизнь может быть очень жестока.
Он хотел было спросить, долго ли им еще идти, но тут они вышли на проселочную дорогу за пределами деревни. У дороги был установлен деревянный указатель. Уоллес не мог разобрать в темноте, что на нем написано, пока не подошел ближе.
Буквы были высечены в дереве с предельной тщательностью:
ПЕРЕПРАВА ХАРОНА
ЧАЙ И ВЫПЕЧКА
– ХАрон? – удивился он. Никогда прежде ему не встречалось это слово.
– ХарОн, – медленно поправила его Мэй. – Это вроде как шутка. У Хьюго своеобразное чувство юмора.
– Я не понимаю смысла этой шутки.
Мэй вздохнула:
– Конечно не понимаешь. Но ты не волнуйся. Как только мы доберемся до чайной лавки, станет…
– Чайная лавка, – повторил за ней Уоллес, с пренебрежением глядя на указатель.
Мэй немного помолчала, а потом спросила: