Офицерский клуб, у которого, конечно, было название, но меч как-то не придавал именам чужого для него мира значения, душный запах одеколона, табака и пролитого шампанского. За окнами ещё темно, но скоро уже солнце разгонит собрание этих людей по квартирам. Анатоль заходит в комнату, разговаривая о чём-то с графом, где пару минут назад Андрей проигрался в карты и теперь в попытке реабилитироваться разгорячённый травит наимерзейшую байку про знакомую им даму.
– Я, знаете ли господа, – говорит покачиваясь Андрей, – провожу там ладонью а она…
– Это Вы про Анну Николаевну изволите рассказывать? – Ледяным от ярости голосом спрашивает Анатоль.
– Как Вы изволили слышать. – Надменно, но слегка нетвёрдым от выпитого голосом отвечает Андрей.
– Немедленно извинитесь и не позволяйте себе больше таких скабрёзностей в приличном обществе.
Андрей обводит товарищей наигранно удивлённым взглядом, словно ища среди них приличного, и говорит в ответ покровительственно игриво:
– Вы Анатоль, возможно, недавно приехав в Петербург ещё очень однозначно смотрите на вещи с высоты вашей провинциальной неотёсанности, а настоящий гурман смакует не только процесс, но и рассказ. – Кривая влажная улыбка сделала прореху на надменном лице Андрея, которую Анатоль заделал звонкой пощёчиной.
– Честь имею.
– Завтра на рассвете… Я Вас научу манерам! – Презрительно сплюнул Андрей.
– Разделаю как животное. – Со злобой прошипел Анатоль.
Их развели по разным комнатам. Собрание вскоре разошлось, залы опустели, и только огонь трещал на поленьях в ещё не прогоревшем камине.
«Значит мы боремся за правое дело». – Подумал меч уже вполне живой и согретый чужой кровью.
Уплетающий вкусную трапезу чёрненький смотрел на него и ухмылялся.
– Ты думаешь Андрей – негодяй и убить его было справедливо? – Спросил чёрненький, читая мысли меча.
– Я думаю, Анатоль поступил благородно, а это главное.
– Благодаря таким благородным, я всё время сыт. Впрочем, ты и сам видишь я от вас далеко не отхожу. Да и польза от меня твоему Анатолю есть. Где бы он взял силы для такой победы, не подлей я в него столько ярости. Но ты посмотри на Андрея, посмотри…
В увядающем сознание поверженного врага легко читались мысли и оживали минувшие события, стоило только посмотреть. Меч не брезговал, он любил подглядывать факты чужих жизней.