Ещё одна попытка подавить всё лишнее, словно белый шум, помехи, идущие по экрану.
– После этого надо будет отпраздновать. Пойдёшь со мной в бар? Чем бы ни кончилось…
– Если не в больницу сразу…
Она сделала ещё одно усилие, и, вот, всё ушло.
Тело погрузилось в воду как камень, и сразу же её затянула холодная глубина, внешние звуки сменились ритмом сердцебиения, появилось то чувство, будто уши заложило от давления. Это не ложное воспоминание, она знала это чувство раньше. То мысленное утопление, о котором ей читал Тайлер, было лишь ментальным трюком, не наполненным ничем конкретным, как и слова пособия по тренингу, но она могла наполнить его собственным смыслом, личной памятью. Она кидалась в эти внутренние воды как в детстве со скал, у Кали Лименес, где белые горы возвышаются слоёным бисквитом, и маленькие домики рыбаков лежат в руинах после давнего землетрясения. Без страха и сомнений, в эту пенную от прибойных волн, беспокойную воду, будто смерти нет.
Так всегда бывает, что одни воспоминания тянут за собой другие, и теперь она могла видеть всё, что хотела, перемещаться по нити своей памяти, будто рыба на крючке, разматывающая катушку спиннинга. Всё глубже и глубже. Над головой, над разметавшимися волосами перекатываются волны. Она сделала первый вдох и начала считать.
– Не устала от переездов? Лондон, Оксфорд, другая страна… Знаю, что это не легко, – сказала мама, когда они ещё стояли перед входной дверью нового дома, и такси не успело отъехать от обочины. – У нас не было выбора.
– Я могу выдержать всё…
Воспоминания – это никогда не воспроизведение прошлого, но всегда реконструкция. Теперь это было ей очевидно. Она сама уже не могла сказать, какие фрагменты были реальны, а что достроено её сознанием. Действительно ли мама находилась в той позе, действительно ли говорила именно такие слова, или это была лишь общая интонация, какое-то внутренне чувство, вдруг запомнившееся навсегда.
Сложно контролировать направление этого потока. Она чуть отпустила, и всё понеслось без всякого порядка.
– Ты и есть мой гомеровский герой. Особенно, когда стоишь, так вот, на скале, только копья не хватает, – говорит мама. – Молодой Ахиллес, до времени притворявшийся девой.
Море, которое она не забудет.
– Почему ты не сказала мне, что упала вчера? Наш сосед видел, как ты возвращалась с разбитым шлемом. Зря я согласилась купить тебе этот чёртов мотоцикл. Почему не сказала?