Вдруг дверь пошатнулась, из неё вытянулись огромные, угольно серые, хитиновые члены. Пиф показал мне свободной рукой, чтобы я посторонился к стенке. Сглотнув я сделал, как он сказал. Из двери, едва в неё протискиваясь вышло это. Жуком или зверем назвать это было нельзя. Жирное уродливое тельце, на огромных, четырёх метровых, с четырьмя изгибами хитиновых лапах, стукало твёрдыми и острыми, как портные иглы конечностями по полу. На ней был ворох бумаг, канцелярских принадлежностей, посуды и небольшой торшер. Её или его морда, всё время что-то пищала, потому что наваленные сверху вещи сыпались, на пол. Так на моих глазах разбилась половина блюдец, любимого маминого сервиза.
Тварь прошла мимо нас, разбежалась и ловко сиганула в раскрытое окно, в конце коридора. Куда она там скрылась с тринадцатого этажа, можно было только несмело догадываться. Я уставился на Пифа, немо требуя немедленных объяснений.
– Это стиратели Гриф. Они не опасны. Они тут подчистят всё и уйдут. Я не рассчитывал, что мы их застанем.
Выхватив револьвер, я спрыгнул с кенгуру и вбежал в квартиру, раскрывая дверь с хлопком. На меня неслись сразу два лапастых стирателя, нагруженных последними мелочами из пустой квартиры. Я едва успел отпрыгнуть в сторону, как они улизнули из квартиры с остатками вещей, как последние воришки. Обойдя все комнаты, я ожидал найти самое страшное, что только может быть. Однако вместо этого, на полу лежали только две плоские фотографии моих родителей в полный рост, из ламинированного пластика. Они улыбались с фотографий и выглядели довольно счастливыми. Сзади тихо подошёл Пиф.
– Ну вот. Такие они на самом деле. Всё равно, что их нет, правда? – на голос Пифа, из кладовой, словно донёсся скрежет.
– Последний стиратель? – разозлился я, взводя курок.
– Теперь не уверен. Лучше нам уходить. Это может быть пожиратель.
– Давай я поквитаюсь с ним, за моих фальшивых родителей.
– Он здесь не причём. С цепной собакой квитаться нет смысла. Лучше найти её хозяина.
Двери кладовой стали дрожать, а потом осыпаться в мелкую муку. Что-то прогрызало их изнутри со скоростью бензопилы, превращая в труху и деревянную пыль. То что на нас зыркнуло шестью глазками, когда двери кладовой были полностью выпилены, ввергло меня в настоящий ужас и я уже не контролируя себя, на нервах выпалил в его ужасающие жвала весь барабан. Нечто заверещало и стало высовывать свои хитиновые конечности, чтобы вылезти. Я рванул вон из квартиры. Пиф открыв стрельбу, выходя спиной.