– В том они были в черном, будто в любой момент на похороны вместо занятий пойти собирались, в этом – в сером, – сказала Руби. – В следующем, наверное, можно ждать Хантера совсем без одежды.
– Боже мой, даже представлять это не хочу! – воскликнул Осборн и потер глаза. – Ну все, теперь вид голого Джеймса Хантера будет сниться мне в кошмарах.
Грейс о чем-то долго думала, разглядывала остановившихся у большого полотна Брейгеля Старшего студентов. Известные многим в университете, даже тем, кто их не видел ни разу и не знал по именам, но покрытые вуалью мрака и неизвестности, они привлекли к себе намного больше внимания, чем картина или скульптура.
– Слушайте… А вы их видели хотя бы на одной лекции в этом месяце? – спросила Руби, не отрываясь от всматривания в серое пятно, застывшее у картины. Оно же все еще не обратило на студентов вокруг никакого внимания.
Приятели задумались. Если бы профессор Френсис взглянул на них, не смог бы нарадоваться их мыслительному буйству. Лицо Осборна, вопреки его обычной веселости и расслабленности, стало таким одухотворенным, будто бы он осознал бессмысленность мира.
– Я их не видел.
– Разве ты был? – сказала Руби. – Но я их тоже не видела. А я ни одной не пропустила.
– Ты пропустила одну по литературе, когда вы уезжали с Шенноном. – Улыбнулась Грейс. – Но я их и там не видела.
– Странно… – промычал Осборн.
– Да что тут странного? Радоваться надо. Помнишь прошлый год? А позапрошлый? Профессор Френсис так расстроился, когда не выиграл у Лэмба в споре.
– Тебе разве не хочется увидеть плачущего Френсиса? – спросила Грейс.
– Мне неприятно видеть их, а до профессора мне нет никакого дела, – ответила Руби.
– Ну что с них взять, претенциозные интеллектуалы, – сказал Осборн, улыбнувшись.
– Скорее надутые позеры, а не претенциозные интеллектуалы. Не очень-то заметно, чтобы мозги помогали им в жизни.
– Руби, ты разве их знаешь, чтобы так говорить? – спросил Осборн.
– Да ладно тебе. А кто их вообще знает? – усмехнулась Руби и спрятала бьющееся сердце за скрещенными на груди руками.
– Ну вот. Интеллектуалы или позеры – какая разница. Нас же не трогают.
– Не трогают.
– И ты их не трогай.
Грейс в дискуссии не участвовала. Она не могла отвести взгляда от призраков. Так засмотрелась, что пропали звуки, люди вокруг, а остались только они, скрытые под плотными серыми тканями, своей тяжестью прижимавшие к земле. Большие пальто превращали разных по телосложению людей в копии друг друга, одинаковые в ширину и различавшиеся только в высоту, и то – почти незаметно. Пожалуй, обман зрения, сделанный с особым искусством. Грейс чуть заметно улыбнулась.