Мы, держась за руки, пошли по берегу. Вспышки молний становились реже, начался мелкий тёплый дождь. Я снял с Нади одежду и забросил в палатку, потом поцеловал в упругую грудь, в живот, опустился перед девушкой на колени. Когда мы заходили в море, вокруг всё уже кипело и клокотало, косые струи дождя били нам в спины, а мы смеялись, передавая друг другу бутылку с недопитым вином. Её пару раз накрыла волна, вино стало горьковатым и солёным. Мне вдруг представилось, как сквозь дождь идёт в Балаклаву лодка, и на полу каюты лежит ещё не остывшее тело, а рядом дрожит от ужаса хрупкая девушка, для которой этой ночью всё изменилось. Я с силой прижал Надю к себе и шепнул любимую цитату из повести братьев Стругацких: «Сказали мне, что эта дорога приведёт к океану смерти, и с полпути я повернул обратно. С тех пор всё тянутся предо мной кривые глухие окольные тропы…»
Когда мы проснулись, солнце уже стояло высоко. Над тихой водой парили белые облака, и только небольшое пятно крови на лестнице к монастырю напоминало о полуночной грозе, забравшей одну нелепую жизнь.
Я посадил Надю на автобус до симферопольского вокзала и поехал на квартиру, где жил мой брат-моряк. Скромная учительская зарплата была почти потрачена, оставалось решить, как прожить оставшиеся два месяца лета. Работать вожатым в этот раз не хотелось, я уже собирался стать торговцем солнцезащитными очками на центральном рынке, но тут из Симферополя позвонил мой друг Гриша, сказал, что есть место в фотомагазине Алушты, и дал телефон его владельца. Голос в трубке ответил с сильным акцентом: «Приезжай завтра». Я уложил одежду в спортивную сумку, прихватил десяток кассет и плеер, дал телеграмму Наде, пообещав заработать кучу денег и по возвращении снять номер на двоих в каком-нибудь приморском отеле.
В Алуште я занёс сумку Гене, которого знал по крымским рок-н-рольным вечеринкам, и отправился устраиваться на работу. Ахмет, владелец бизнеса, оказался суровым мужчиной лет сорока пяти, с пристальным взглядом карих глаз. Мы пили крепкий кофе, невзирая на полуденную жару, под выгоревшим зонтиком «Чернiгівське свiтле» у автовокзала. Услышав слово «фотомагазин», Ахмет улыбнулся и сказал, что магазин обязательно будет через год-два, а пока есть ларёк на набережной, продавец которого внезапно заболел и уехал. Условия работы крайне просты: я до вечера нахожу жильё в Алуште, утром прихожу на склад и получаю по накладной коробку с фототоварами, гружу товар на «казённую» кравчучку, самостоятельно везу к точке и продаю. Вечером сдаю выручку отцу Ахмета и делаю ему же заказ на те позиции товара, которые закончились. Хранить коробку с аксессуарами для фотографии в ларьке опасно, поэтому на ночь я гружу всё обратно на кравчучку и везу на своё съёмное жильё. В качестве гарантии, что я не смоюсь с товаром и деньгами, я должен буду отдать Ахмету свой паспорт.