– Угу, мир, – вяло кивнул я. – Дружба. Жвачка. Я, собственно, чего и приходил-то.
– Да, я так и поняла. Ладно, дуй к себе, партнёр. Комнату найдёшь?
– Обижаешь!
– Обижаю не так, салага.
Тут она была права. Обижала она действительно не так.
Я вернулся в комнату, которую мужик оставил нам с Фионой. Сделал круг по комнате и, не найдя второй кровати, рухнул рядом с вырубленной наглухо кошкодевкой. Задумался, закрыл ли я дверь. Мысль была настолько увлекательной, что я с ней и уснул, несмотря на храп тян, который всё сильнее напоминал уютное кошачье мурчание.
***
Проснулись мы одновременно – будто толкнул кто. Я почти протрезвел и сразу смекнул, что темно и прохладно. Наверное, на дворе стояла осень, либо ранняя весна – не заметил как-то, по деревьям. Днём-то вроде припекало, а как солнце зашло – тот ещё колотун. У Фионы стучали зубы.
– К-к-костя?
– М? – лениво откликнулся я.
– М-м-между нами… Между нами…
– Между нами – тишина, – зевнул я. – Небо, полное дождя…
– Между нами ничего не было?
– Ну как же «ничего»? Говорю ж – небо.
Голова, что характерно, почти не болела. Только кружилась ещё немного. Эх, и хорошее же пиво в этом мире! По-моему, одно такое пиво оправдывает вообще всё, что угодно, любые страдания.
Вспомнив о страданиях, я вспомнил и ночной визит к Диане. Содрогнулся. Блин! Вот придурок-то! И этот ещё, который «возьми моё сердце», подкузьмил, ничего не скажешь. Надо было додуматься – пьяного в дрова человека к бабе в комнату впихнуть.
– Где здесь туалет? – резко села на кровати Фиона.
– На улице, – сказал я.
– Как – на улице? – Она так удивилась, что её глаза, кажется, начали светиться в темноте.
– Ну, так. Налево, за углом, – зевнул я.
– Какой кошмар. Какое варварство!
– Хочешь, лоток тебе в углу поставим, – усмехнулся я.
Но быстро понял, что шутки шутками, а в туалет-то действительно надо. Причём, надо срочно.
– Дурак! – Меня вскользь стукнули по голове.
– Так, ну-ка бегом пошла! – прикрикнул я, вставая. – Сортир один, а пива было много!
Фиона выскочила в дверь, которую я, конечно же, оставил открытой. Я, скрипя зубами, добрался до окна, отворил ставни и вдохнул ночной свежий воздух.
Легче не стало. Наоборот, возникло крепкое ощущение того, что всё кончено, и дальнейшая борьба бессмысленна.
В голове мелькнула паника. Потом – улеглась. Кого тут, собственно, бояться-то?..