– А ты бы спросила у Арсения Николаевича, что он делает. У него как лакированные.
Вера отмахивается:
– Не мешай.
И завязывает голову белым носовым платком узелком назад, как деревенские бабы. И от этого у нее сразу становится круглое русское лицо с русскими бабьими глазами.
– Тебе бы теперь, Вера, сарафан и петь: «Ах вы, сени, мои сени».
Но Вере не до песен, Вера нервничает:
– Рубашку. Достань рубашку. Не ту. Шелковую. Ах, какая ты бестолковая.
Люка суетится около нее.
– Откупори духи. Напудри мне плечи.
Люка хлопает большой легкой пуховкой по Вериным плечам. Пудра поднимается розоватым облаком.
– Ровнее, ровнее. Теперь затылок, спину.
Вера снова садится перед туалетом, развязывает платок. Блестящие темные волосы кажутся приклеенными к маленькой круглой голове.
Вера улыбается. Остальное уже просто. Она старательно подводит ресницы, подкрашивает губы.
Люка смотрит на нее. «Какая она хорошенькая. Какие у нее большие глаза, изогнутые брови, белая шея», – Люкина грудь раздувается от нежности и гордости. Вот она какая, Вера. Вот она какая, ее сестра.
«А все-таки она ведьма, – вдруг вспоминает Люка, и вся гордость и нежность сейчас же исчезает. – Да, ведьма».
Вера, мечтательно улыбаясь, натягивает на ноги розовые шелковые чулки.
На постели, как гора битых сливок, лежит белое тюлевое платье. От запаха пролитых духов становится трудно дышать. Сейчас, сейчас начнется самое интересное.
– Люка, туфли.
Люка идет к столу.
– Здесь нет, – говорит она удивленно, – но ведь ты поставила их на стол перед обедом.
– Ах, не знаю. Поищи.
Люка обшаривает всю комнату. Туфель нет. Может быть, прислуга убрала. Звонят прислуге. Нет, прислуга не видела никакой коробки. Но она сейчас поищет.
У Веры красные пятна на щеках, губы дергаются.
– Что же это такое. Куда туфли могли деться. Да ищи же, Люка.
Люка открывает ящики комода, хлопает дверцами шкафа, выбрасывает на пол белье и платья, роется в них, залезает даже под кровать.
– Нигде нет, – весело кричит она оттуда. – Пропали.
Екатерина Львовна входит в черном платье, большой вырез прикрыт кружевом.
– Хорошо так, Вера? Танцевать не буду. Обещаю.
Но Вера даже не смотрит на нее.
– Туфли пропали, – всхлипывает она.
– Пропали? Не может быть. Сейчас найдем. Ты пока платье надень.
И снова перерывают всю комнату.
– Не плачь, Вера, – советует Люка, – рожей будешь, нос распухнет.