– Здравствуйте, Владимир Иванович.
– Здравствуйте, Люка. Ваши дома?
Люка презрительно кривит губы:
– Где же им быть?
Владимир Иванович снимает пальто на шелковой подкладке, поправляет перед зеркалом галстук и большие роговые очки. На руке у Владимира Ивановича круглые золотые часы, и портсигар у него золотой. Люка уважает богатство. Владимир Иванович входит в столовую.
– Я не помешал? – спрашивает он.
– Нет, напротив. Мы очень рады.
Вера поспешно кончает пудриться. Владимир Иванович садится к столу.
– Отвратительная погода, – говорит он. – Как у вас хорошо.
Екатерина Львовна кивает:
– Да, осень…
Потом идет на кухню ставить самовар. Владимир Иванович из-под очков смотрит на Веру, на ее белую руку, на иголку, на красную шелковую нитку и канву.
За чаем вяло разговаривают. Екатерина Львовна накладывает варенье:
– Я сама его варила. В этом году лето жаркое было, ягод много.
Лето… Белые кусты роз, качающиеся ели, пруд, голубое небо и Арсений…
Люка молча размешивает сахар и вдруг поднимает голову:
– А почему Арсений Николаевич не бывает у нас?
Вера краснеет:
– Отстань, Люка. Молчи.
– Придет еще. Наверное, очень занят, ведь у него много дел… Но такое ли лето у нас в России? – быстро говорит Екатерина Львовна.
– Да, под Москвой…
Когда тема о России наконец исчерпана, снова наступает молчание и снова Екатерина Львовна старается оживить разговор:
– Ну, Люка, расскажи, что у вас в лицее нового.
Люка дергает плечом. Этого только не хватало, чтобы и дома про лицей. Верно, им уже совсем не о чем говорить, раз о такой скуке спрашивают.
– Она у меня первая ученица, – хвастается Екатерина Львовна.
– Удивительно. – Владимир Иванович улыбается Люке. – Ведь русская во французском лицее. Трудно, должно быть.
Но Вера обрывает его:
– Еще бы она ленилась. За нее деньги платят. Должна понимать, не маленькая.
В двенадцать часов Владимир Иванович уходит. Теперь спать, а назавтра все сначала.
Четверг. С тихих деревьев Люксембургского сада падают рыжие листья.
Люка сидит на скамейке между хорошенькой Жанной и курносой Ивонной.
– Сыграем еще партию?
Ивонна вытирает лоб рукой:
– Посидим. Я устала.
– Ты толстуха, – говорит Жанна презрительно. – С тобой скучно играть.
Солнце освещает рыжие деревья, статуи, цветники, лестницы и дворец. Игрушечные кораблики плавают в круглом бассейне. Трава еще совсем зеленая, и воздух теплый.