– Благодарю за информацию, – кивнул исправник и вышел вместе с боцманом, помахавшим юноше на прощание.
Интересный мир! К гостям из других реальностей, стало быть, здесь привычны. И это очень хорошо, легче будет прижиться. Хотелось бы не задерживаться, но очень сомнительно, что получится. Надо для начала понять, что этот мир вообще из себя представляет и что в нем не так, что неправильно, только тогда можно будет понять, как исправить ситуацию.
Илларион Петрович действительно вернулся ровно через десять минут, налил себе чаю из принесенного с собой чайника и предложил того же Артему. Юноша поблагодарил и согласился – совместное чаепитие способствует более доверительным отношениям. Чай оказался на удивление вкусным и ароматным.
– Документов у вас никаких не сохранилось? – поинтересовался исправник.
– Паспорт, – ответил юноша.
У него во время переноса на станцию «Даотсад» действительно был с собой русский паспорт, лежал себе в заднем кармане джинсов, и даже уцелел после всех приключений. Потом Артем закинул его в ящик стола в своей каюте на «Петрограде» и нашел только недавно, когда что-то там искал. Покрутил бесполезную бумажку в руках и сунул в пояс путешественника, пусть себе лежит. Сейчас он приложил ладонь к пряжке пояса, сформировал мысленный запрос, и паспорт возник в его руке. Он заметил удивленный взгляд Иллариона Петровича и пояснил:
– Пространственный карман.
– О-о-о… – протянул тот. – Очень дорогая штука.
– С кровной привязкой, – поспешил добавить Артем. – Хоть до него, хоть до моего рунного меча никто, кроме меня самого, дотронуться не сможет.
Исправник покивал, затем взял протянутый юношей потертый паспорт и принялся внимательно его изучать. Задумчиво хмыкнул, полюбовался на двуглавого орла на обложке, затем прочел:
– Российская Федерация. Не империя?
– У нас империя рухнула в тысяча девятьсот семнадцатом году, – отрицательно покачал головой Артем. – Затем был Советский Союз, а после его распада на пятнадцать государств возникла Российская Федерация.
– Гости из Советского Союза у нас бывали, – кивнул Илларион Петрович. – Значит, он тоже распался?
– Да, – скривился юноша. – С посильной помощью заклятых англосаксонских друзей, будь они вовеки прокляты.
– Не любите англичан? – усмехнулся исправник.
– А их есть за что любить? По-моему, более подлой, более бесчеловечной, более жестокой и более гнусной нации, чем англосаксы, не существует. Американцы, впрочем, еще хуже – эти в придачу к описанным качествам еще и невежественны.