– Отец! Многие дамы из офицерских семейств живут вместе со своими супругами или со своими отцами в фортах. Ты же сам написал мне однажды, что я могу к тебе приехать.
– Да, но не сейчас! Девочка моя, что же за глупости ты наделала! Ты прибыла вместе с оружейным обозом?
– Да.
– Кейт! Что же нам теперь делать? Идем!
Смит подал дочери руку, отвел ее в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь.
Девушка села на походную койку, потому что ни стульев, ни кресел в комнате не было.
Майор в раздражении расхаживал туда-сюда.
– Кейт! Что за безумие тобой овладело! Как тетя Бетти могла тебе разрешить! Кто в колонне взял на себя ответственность за это? Неужели в форте Рэндалл до сих пор не догадываются… – Майор внезапно остановился. – Энтони Роуч, твой жених, здесь. Он не сказал мне ни слова о том, что ты поехала вместе с обозом. Но он же наверняка знал… не мог не знать…
Если до этого мгновения Кейт была бледна, то сейчас побелела как мел.
– Он просил меня поехать с ним. Отец, неужели он и вправду не упомянул обо мне?
Майор вздрогнул.
– Мы поговорим об этом позже, Кейт. А сейчас ложись, отдохни и не задерживай меня более. Меня ждут служебные дела.
И с этими словами майор ушел к себе в кабинет.
Кейт осталась одна. Поведение отца испугало ее, а молчание Роуча глубоко опечалило. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она стала прислушиваться к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Судя по всему, майор получил от Томаса и Тео куда более точный и достоверный отчет о ночной вылазке индейцев, чем от Роуча. Слово взял Томас, и майору никак не удавалось заставить ковбоя выражаться кратко. Томас излагал события чрезвычайно пространно, словно сидел у костра на привале в прерии или где-нибудь в фактории, столь наглядно, с таким обилием деталей, что сам явно наслаждался своим рассказом, хотя у майора и выступила от нетерпения на лбу испарина. Насколько Кейт знала отца, тот только потому заставлял себя слушать Томаса, не перебивая, что каждое его слово, каждое замечание, каждая подробность свидетельствовали о том, что он по-простецки, безыскусно, без прикрас говорит хотя и неприятную, но правду.
Не успел Томас завершить свой рассказ, как Кейт овладело физическое и душевное изнеможение. Она опустилась на походную койку и, не заснув по-настоящему, погрузилась в забытье.