– Вот тебе веер, Вакамацу, но смотри по дороге его не раскрывай. Раскроешь только в школе.
А когда скажут «нельзя», тут-то любопытство и разбирает. Не терпится мальчику посмотреть, что за веер ему сестра дала.
С виду он невзрачный, из самой простой бумаги… Но, может быть, на нём красивая картинка?
«Приоткрою-ка я веер чуть-чуть, самую малость, и взгляну», – думает Вакамацу.
Сдвинул он одну планку веера в сторону.
Глядит, маленькая лошадка нарисована. Бока в яблоках, хвост по ветру развевается. Вдруг – что за чудо! Лошадка ожила. Как взмахнёт она передними копытами, как брыкнёт задними да как заржёт: «И-го-го!» И вдруг замолкла, не шелохнётся.
Испугался Вакамацу и поскорей захлопнул веер.
Вот и школа. На дворе уже много учеников собралось. Каждый в руках раскрытый веер держит. Так и кажется, что на двор много пёстрых бабочек слетелось.
У всех веера бумажные, а у Дзиро шёлковый, с золочёной рукояткой. На шёлку цветы как живые нарисованы. Среди цветов красавицы гуляют в богатых нарядах.
– Вот, видели? – похваляется Дзиро. – У меня самый красивый веер! А ты, Вакамацу, что принёс? О, какой плохонький веер! Дешёвый! Верно, на нём и картинки нет.
Медленно, медленно стал Вакамацу раскрывать свой веер. Сдвинул одну планку. Вот и лошадка в яблоках.
– Э, не на что глядеть. Хромая кляча – вот неудача! – насмехается Дзиро.
Раскрыл Вакамацу веер чуть-чуть пошире. Показалась вторая лошадка гнедой масти. Стоит, траву щиплет.
Вдруг подняла лошадка голову, тряхнула гривой и как заржёт: «И-го-го!» Так громко она заржала, что на соседнем дворе лошадь отозвалась.
Мальчики так рты и разинули.
Ещё одну планку сдвинул Вакамацу. Новая картинка показалась.
Ах, какой славный вороной конёк!
Поднялся вороной конёк на дыбы и пошёл прыгать и скакать. Но вдруг услышал он ржание лошади на соседнем дворе. Остановился, уши наставил и сам в ответ как заржёт: «И-го-го!»
А потом замолчал и замер.
Смотрели мальчики, смотрели. Нет, не шелохнётся картинка!
Одну за другой сдвигал планки Вакамацу, и каждый раз новое чудо! Восемь лошадок было на веере нарисовано, и все они ожили и заржали. Кроме самой первой.
Опомнился Дзиро и говорит:
– Вот невидаль, нашли на что дивиться! Веер-то с изъяном. Одна лошадка, видно, дохлая. Так и не ожила.
– Это я виноват, – опечалился Вакамацу. – Не велела мне сестра веер по дороге раскрывать. А я не послушался, чуть-чуть приоткрыл… Ожила лошадка, заржала, да не вовремя.