– Может, больничная касса? – вырвалось у меня.
– А я вашего мнения не спрашиваю. И вообще не желаю, чтобы здесь присутствовали посторонние. Прошу немедленно удалиться. – Пальцем с гигантским перстнем она указала на дверь.
– Стоп! Стоп! Куда? – рявкнула Милена так, что я подскочила на полметра. – Ни шагу! Ты – моя гостья и уйдешь, когда я тебе позволю.
Боже, что за террористка! Можно ведь было просто попросить.
– Раз так, – прошипела хозяйка, – вам придется до конца недели освободить жилплощадь.
– А договор?
– Это вы нарушили договор. У меня есть свидетели того, что в квартире устраиваются оргии, что вы экспериментируете с наркотиками и мочитесь в подвале.
– А меня, случайно, не спутали с большим белым котом из пятой квартиры?
– Соседи подтвердят, что у вас полностью отсутствуют моральные принципы. А я не могу позволить себе держать таких квартирантов. Я происхожу из приличной буржуазной семьи, где меня в детстве учили играть на пианино. Поэтому до воскресенья извольте освободить квартиру, – объявила пани Квятковская и направилась к двери, но остановилась и с порога припугнула нас еще сестрой-юристом, внуком-полицейским и семью казнями египетскими.
– Вот такой вот гриб, – промолвила Милена, нервно постукивая каблуком.
– И что ты теперь будешь делать?
– Перееду к знакомой. Она еще в сентябре предлагала, но мне хотелось жить поближе к универу. Ну и вот пожалуйста. Тысяча злотых псу под хвост, на пятнадцать часов солярия хватило бы. Ладно, люди порой совершают и не такие ошибки.
К сожалению, Виктория, знакомая Милены, тоже была вынуждена съезжать. Хозяин квартиры переругался с женой и решил залечивать раны вдали от семейного гнездышка.
– Вы уж поймите, девушка, если я не удеру от своей старухи, она меня как-нибудь прибьет сковородой. Поэтому, уж простите, мне приходится спасаться и убегать, пока руки-ноги целы. До конца месяца я еще вытерплю, но потом, – он сделал соответствующий жест, – хана.
Сердце Виктории иногда оказывается мягким, как плавленый сырок. Она сочла, что не имеет права обрекать человека на смерть от сковороды, и поклялась, что до воскресенья освободит квартиру. И вот теперь мы втроем (я чувствовала себя частично виновной в том, что Миленка потеряла крышу над головой и сорок шесть квадратных метров антикварного паркета) искали новое жилье.