– Нет, знаешь, я скорее предпочту парк Иордана, – объявила Миленка.
– Надеюсь, мы найдем что-нибудь поуютнее, – вздохнула Вика. – Листья там уже убраны, да и заморозки начались.
– Можем нелегально перекантоваться в общежитии, – вспомнила вдруг Милена. – У меня там есть знакомый – Анджей с социологии. Правда, у него в комнате уже живут двое, но, может, он пристроит нас под столом или умывальником.
– Остаются еще лестничные клетки в многоэтажках. И летний дачный домик родителей моего экса в очень спокойном районе на том берегу Вислы.
– Огромный выбор! – обрадовалась Милена. – Девочки, все не так плохо!
Дело дрянь. Мы потратили еще четыре карты. Всюду либо уже сдано месяц назад (что они печатают, эти газеты?), либо квартира еще свободна, но:
– только с Нового года, когда съедут нынешние жильцы;
– сдается только парням, тихим и спокойным, не пользующимся туалетом (видимо, таким, кто облегчается лишь в университетском сортире);
– сдается Золушке, которая после занятий будет готовить обед из трех блюд. Не для себя. Для хозяев;
– студентам не сдается, потому что они успели здорово насолить соседке с четвертого этажа;
– студентам сдается, но только с медицинского, чтобы, в случае чего, могли делать теще уколы. На худой конец, с ветеринарного. Теща не заметит.
Вдобавок ко всему дачный домик уже занят, так же как и последние свободные места за шкафом в общаге у знакомого Миленки.
Одним словом, кранты.
– Я сегодня поговорю с папой. Расскажу о таящемся в вас интеллектуальном потенциале…
Мы стояли на Плянтах, обсуждая, что делать дальше. Где еще могут висеть объявления о нормальной комнате для двух нормальных студенток Ягеллонского университета?
– Пока не торопись, – попросила Милена. – Может, еще чего-нибудь найдем. Может, случится чудо.
В эту минуту на дорожке показались джинсы и свитер, окутанные клубами зеленоватого дыма.
– Травка! – обрадовалась Миленка. – Что ты тут делаешь?
– Гуляю. Ну и еще поставщика жду. Он уже час назад должен был прийти.
– Как мы рады тебя видеть. Ты так неожиданно исчез, что мы даже не успели попрощаться.
– Это в знак протеста и из солидарности с тобой, – объяснил Травка. – Пусть теперь она ищет желающих на обе комнаты.
– А где ты теперь живешь?
– В Казимеже[5] у друга, большого любителя компьютерных игр. Рядом есть еще одна квартира, сейчас она как раз свободна. А вы где теперь живете?