– Лиза, я волнуюсь, – тем временем продолжил Николай. – Я очень волнуюсь. Если это действительно вы, а не игра моего воображения, покажитесь.
Отвод глаз я сняла, набросила полог тишины на эту комнату и сразу почувствовала уязвимость своего положения: Хомяков навис над моей маленькой рыськой ангелом мщения, огромным и гневным.
– Лиза, как вы могли так со мной поступить? – возмущенно спросил он. – Я же говорил, что вы можете рассчитывать на мою помощь, а вы сбежали, никому ничего не сказав.
– Мне надо было бабушке довериться? – обиделась я. – Или Оленьке все выложить? Боюсь, Волковы из твоих родных всю информацию вытрясли бы.
– Мама не стала бы действовать на благо клана Волковых.
– Зато я знаю того, кто стал бы, – надулась я и запрыгнула на стул, чтобы казаться хоть немного выше. Это не сильно помогло, разница в размерах все равно чувствовалась. Показалось ужасно несправедливым, что я в звериной форме, а Николай нет. Придавила бы его лапой, быстро перестал бы ругаться. – Я все это время только и делала, что удирала от штабс-капитана, а он меня догонял. Включать в эти игры еще и вас я посчитала лишним.
– Игры? – необычайно холодно переспросил Николай. – Действительно, зачем вам включать меня в ваши игры с Волковым.
Похоже, я опять сказала что-то, имеющее отношение к традициям оборотней, но не имеющее отношения к моей нынешней ситуации. Николай выглядел по-настоящему оскорбленным, хотя должен был понимать, что то, что для Волкова – игра, для меня – попытки выжить.
– Черт вас подери! – вспылила я. – Вы прекрасно понимаете, что у меня нет и быть не может никаких оборотнических игр с Волковым. Я просто неудачно выразилась. – И еще неудачно выбрала стиль разговора, потому что говорить гадости рыси куда проще, чем нравящейся девушке, пусть как рысь я тоже очень даже хороша. Но, возможно, ему сейчас больше нравятся львицы. Львицы с длинными ослиными хвостами и глупыми мордами. – Или вы сейчас пытаетесь меня обвинить, потому что у самого рыльце в пушку?
Я подпрыгнула на стуле и грозно клацнула челюстями вблизи его носа, на котором, конечно, никакого пушка не было и даже следа от помады не наблюдалось, но это еще ни о чем не говорило. Помаду и стереть можно. Даже до того, как начинаешь целоваться. Или вообще не наносить. Положительно, для разговора нужен другой стиль. Пусть я сейчас и контролирую рысь, но нервное напряжение растет, я могу потерять контроль, и тогда Николай одной порванной подушкой не отделается.