– Необычно, – патлатый прищурил один глаз, махнув Тоне садиться по другую сторону, – тогда поведай нам, так называемая Марфа, от кого ты бежишь? От предков? От ментов? Убила кого-нибудь?
– Нет, – твёрдо ответила Марфа.
– Нужны документы? Чистые, – патлатый напирал, как на рынке.
– Мне ничего не надо.
– Но тогда зачем ты пришла, птичка?
– Она пригласила, – Марфа на всякий случай поискала поддержки у чрезвычайной довольной собой Тони, но эффект был обратный ожидаемому.
– Думаю, она кое-что знает, – Тоня многозначительно подмигнула патлатому.
– Да? И о чём же?
– Она пришла в ту хату с хозяйкой. Я её узнала.
– Ты знаешь Веру? – изумилась Марфа и хотела привстать, но сзади раздался сухой щелчок и холодный ствол упёрся ей в затылок.
– А теперь поговорим серьёзно, – необыкновенно красивый баритон ласкал слух, если бы не угроза оружием, – кто ты такая?
– Никто, – Марфа не шевелилась.
– Плохая попытка, – дулом чуть надавили.
– Я правда никто, ребят. Вы меня с кем-то путаете. У меня и дома-то нет. Ничего нет.
– Откуда знаешь Веру?
– Да с детства… Мы вместе учились. Типа того.
– Так ты птичка Фила?
– Какого ещё Фила?
– Не глупи. Если ты давно знакома с Верой, то ты знакома и с Филом. Это как дважды два, – мужской голос лил благодатью в уши, и Марфа нестерпимо захотела обернуться, – итак, вторая попытка. На этот раз не ври. Ты птичка Фила?
– Да. Бывшая. Я уволилась. Его прикончили, а я теперь безработная.
Холодный ствол чуть дёрнулся, неприятно надавливая на основание шеи, и Марфа медленно уточнила сквозь плотно сжатые зубы, стараясь не делать резких движений:
– Вы же в курсе, что Фила больше нет? У него больше нет птичек, как вы выражаетесь. Все разлетелись, кто куда.
Сзади глубоко вздохнули, выражая то ли на сожаление, то ли на разочарование, но пистолет не убрали.
– Ну нет его, и что? Свято место пусто не бывает, это ещё ничего не доказывает. Лучше обоснуй, что ты делала в здании, где живёт Тоня.
– А мы можем разговаривать в более расслабленной обстановке? А то оружие в голову не располагает к бесед, вот честно, – Марфа старалась абстрагироваться от металла у черепа, но бурно разыгравшееся воображение упорно пыталось воссоздать будущий момент регенерации её тела после случайного выстрела, и от этого подкатывала нестерпимая дурнота.
– Можем. Если будем уверены, что ты не выкинешь какой-нибудь трюк. Обыщите её.