Какая же ты сука, Эдик! Не мог умереть до митинга? Всё как назло!
* * *
Экстренное совещание на «Чезаре» назначили на утро понедельника, когда Рыкованов вернётся из заполярного Харпа.
По голосу Рыкованова, с которым мы созвонились в субботу вечером, я понял, что от меня требуется сидеть тихо, пока сами командиры не сообразят, что делать. При таких исходных данных сидение тихо оказалось медленной пыткой. Мысли были навязчивы, как ощущение липкой от арбуза шеи. Я зацикливался, строил версии, придумывал развязки. Я брался за смартфон, перебирал фамилии знакомых следователей, но так никому и не позвонил: сказали не лезть, вот и не полезу.
В воскресенье мысль о смерти Эдика вытащила меня из тревожного сна часов в пять утра, когда город уже залила серая утренняя дымка. Мой разум пытался представить всё как злую шутку, которую ещё можно переиграть. Но переиграть не удастся: новости о гибели Эдика наверняка уже гуляют по соцсетям, а значит, Пикулев будет в ярости.
Я выпил виски, надеясь заснуть, но алкоголь подействовал как кофе, сердце застучало и ещё больше разогнало кровь и мысли об Эдике. Это или убийство, или невероятное совпадение. Какого чёрта, Шелехов, ты потащился с ним в больницу? Но мог ли ты бросить его там, в обществе двух бестолковых наседок? Не мог. Рыкованов велел присмотреть за ним: что мне ещё было делать?
Между домов поднялось жгучее солнце и запуталось в плотных портьерах – оранжевый морской ёж. Кондиционеры устали за ночь и обильно мироточили конденсатом, отстукивающим по соседскому козырьку. Воздух в квартире стал полосатым: где-то ледяным, где-то липким от жары. Застойная лужа теплоты образовалась над кроватью, с которой я лениво следил за мельканием телевизионных каналов.
По телевизору рассказывали о новой Орде, которая подступала к нашим южным границам, как приливная волна, охватывая всё новые области Казахстана. Теперь ордынцы стояли в двухстах километрах от Челябинска на территориях Северного Казахстана, который, объяснял диктор, исторически был частью России.
Идеология Орды началась с теории казахских псевдоинтеллектуалов, изложенной ими в статье 2004 года. Казахи в ней провозглашались наследниками древнего воинственного народа – сарматов, которых позиционировали чуть ли не прародителями европейской цивилизации. Теперь эти «новые сарматы» требовали заслуженного места Казахстана на геополитической карте мира. Подпитываемые западной русофобией, они готовились взять силой даже исконно русский Северный Казахстан, не понимая, что становятся орудием в чужих руках. Они верили, что сарматом был мифический король бриттов Артур, как и большая часть лидеров раннего Средневековья, и, если послушать их языческих проповедников, вообще всё хорошее в мире шло исключительно от сарматов. Эта смесь мифов и вывернутой наизнанку истории перестала восприниматься карикатурой, когда сарматы перешли от слов к делу, когда начались военно-патриотические игры, алфавитные чистки, бунты против русскоязычных администраций и захват мелких поселений.