– Значит, и Харитонов едет?
Люди, которые не умеют врать, убеждены, что умеют. Им кажется, что, если они замрут, не расслышат, посмотрят пристально и оскорблённо, подозрения рассеются. Ира фыркнула, всё также глядя в стол:
– Он же руководитель.
– Да знаю я про вас, – сказал я негромко. – И про букеты его знаю, и про ужины. И как ты не сдаёшься знаю. Я ценю это. Но сейчас, кажется, ты уже решила?
Она теребила пальцами браслет.
– Кирилл, не знаю… Я давно собиралась поговорить…
– И про это я тоже знаю.
– Вот! – вспыхнула она, переходя от растерянности к ярости. Она часто нуждалась в гневе, чтобы сказать трудные слова – особенность всех деликатных людей.
– Вот это меня пугает в тебе: ты всё знаешь! – возмущалась она. – От тебя невозможно ничего скрыть. Ты знаешь, но ты ничего не делаешь! Ты бываешь жутким, жутким!
– Да почему жутким? – удивился я.
– Потому что ты знал и просто наблюдал. Ты человек вообще?
– Я ещё и виноват? По-твоему, нужно было закатать твоего Харитонова в бетон за его шоколадки? Я знаю, таких людей как Харитонов…
Ира сделала гримасу: «Ну, ещё бы!», но я продолжил:
– Харитонов нормальный парень, порядочный и образованный. Он не переходит границ и не способен украсть чужое, тем более взять силой. У него, наверное, к тебе сильное чувство, раз он вообще рискнул.
– Да-да, в людях ты разбираешься! – ядовито заметила Ира.
– Просто я в тебе не сомневался.
– Не сомневался?! И что это значит? Что я должна хранить тебе верность всю жизнь? Я уже не та девчонка! Мне недостаточно встреч! Недостаточно вот этого всего!
Она потрясла рукой с браслетом, который, наверное, подарил я. Вещи она выбирала самостоятельно, но всегда признавала мои имущественные права, что порой раздражало. Она трепетно относилась к вещам и финансам. Она так и не признала мой бюджет своим, и, может быть, поэтому теперь всё рассыпалось.
Она же оставляет тебе шанс, Шелехов. Она зачем-то пришла сюда, зачем-то спорит с тобой, бьётся. Скажи ей, что думаешь. Дай определённость.
Мне не хотелось говорить. Я мог бы выцедить из себя слова и даже правдивые, я мог бы дать ей надежду, но что-то ослабляло меня, что-то говорило, что это как минимум не честно. Хочет ли она идти по этой топи ещё год, два? Есть ли смысл в отношениях, которым каждые полгода нужен диализ, чтобы очистить их кровь от яда сомнений? Надо жениться на ней. Да надо… Это наверняка изменит её, но не изменит меня: вот в чём проблема.