Рассказы - страница 4

Дойдя до супермаркета, Василий Ильич повернул влево и очень скоро вышел к главному корпусу агротехнического университета. Перед самым началом широкой аллеи, протянувшейся вдоль торцевой стороны корпуса стоял громадный экскаватор с поднятым ковшом, готовым в любую минуту, как будет дана команда, вгрызаться в растрескавшуюся асфальтовую корку, чтобы раскурочить всю аллею. Чуть подальше экскаватора стоял трехтонный самосвал. Никого из работников не было видно. Василий Ильич решил, что они ушли на обед, но скоро придут и начнут взламывать старый асфальт и вывозить его в надлежащие места. Он окинул всю аллею беглым взглядом и пришел к выводу, что администрация университета задалась благородной целью обновить асфальт, украсить аллею: аллея была проложена в семидесятые годы прошлого века и теперь вся потрескалась, сплошь покрылась маленькими и большими трещинами, трещинками, провалами, темневшими, словно незалеченные раны почти на каждом шагу. Пройдя медленным шагом по аллее не более двадцати метров, он обнаружил крохотный листочек, неизвестно каким чудом, пробившимся из трещины к белому свету. Подошел поближе к чудо-листочку, пригнулся, склонился над ним и пристально присмотрелся к нему. Листочек был величиной не более десятикопеечной металлической монеты. И определил: из трещины к теплу, к солнцу пробилась крохотная березка и всеми силами тянулась к жизни. И этот листочек был на ней пока в единственном числе. Этим листочком просто невозможно не восхищаться. Это самое настоящее чудо. И какой же он маленький, беззащитный, нежный и красивый. Очень уж мал. Василий Ильич сравнил его с малышом, который мило, забавно лепечет, а вот ходить, говорить еще не научился. И он с горечью подумал, что эта красота может погибнуть, если ее не спасти. Ее может раздавить чей-либо башмак, пробежавшая собака, она не устоит даже перед божьей коровкой, перед муравьем. Эту березку надо обязательно во что бы то ни стало спасти. Иного решения Василий Ильич не видел и не хотел видеть. Он жил в частном доме, построенном на приобретенном лет десять назад земельном участке. Через несколько лет на участке разрослись дубки, березы, клены, сирень, белая акация. И каждый год хозяин расширял домашний мини-дендрарий. Соседи и прохожие подолгу засматривались на него, когда проходили мимо. И он уже запланировал посадить в этом мини-дендрарии эту березку. И сделает все для того, чтобы она выросла и стала прекрасной, как невеста в белом платьице. Он встал, осмотрелся: нет ли где поблизости какой-нибудь небольшой, но крепкой железки, которой можно было бы расковырять асфальт вокруг листочка. Никакой железки он не нашел. В скошенной траве, уже сильно пересохшей, валялись обломки кирпичей, разной величины, ржавые железные прутья. Ничего пригодного для спасения листочка здесь не оказалось. Что делать? И тут Василий Ильич вспомнил про свой ремень, державший его брюки. Он опасался, что вот-вот могут прийти рабочие и начнут ковырять асфальт. Можно ли их уговорить ненадолго задержаться со своими работами? Он всеми пальцами правой пятерни схватился за пряжку. Пряжка большая, медная, прямоугольная, очень крепкая. Есть еще штырь, который продевается в дырочки в ремне. Он схватил из травы небольшой гранитный камень и большими скачками припрыгнул к трещине, где в неволе томился листочек, моментально вынул ремень, опустился на корточки, приставил к ее краю пряжку и начал потихоньку долбить по ней камнем. Асфальт начал мало-помалу крошиться и освобождать листочек из каменного плена. Василий Ильич радовался, что дело у него понемногу пошло. Только бы не появились работники. Можно ли их уговорить, если они вдруг объявятся, ненадолго задержать свою работу? Трудно, конечно, сказать: смотря какие люди, эти работники – поймут ли они его? Асфальт, хоть и твердый, но поддавался. Небольшие кусочки, малюсенькие крошки, всякую пыль пришлось выгребать из трещины с помощью носового платка. Прошло несколько минут. Василий Ильич радовался: слава Богу, лед тронулся. Трещина значительно расширилась, показалась земля. И в это самое время за спиной послышались мужские голоса. Василий Ильич сделал полуоборот в их сторону. Пришло двое мужчин. Один средних лет, другой – молодой. Старший сразу полез в кабину экскаватора, молодой устроился в кабине самосвала. Василий Ильич продолжал работать, ни на что не обращая внимания. Осталось совсем немного, и листочек будет освобожден. За его спиной послышались шаркающие по асфальту шаги. Через несколько секунд их не стало слышно. И Василий Ильич инстинктивно ощутил, что над ним кто-то стоит. Он развернулся и увидел перед собой невысокого толстенького мужичка, лет сорока, с круглой, жирненькой физиономией, с животиком, который заметно выделялся через спецовку. Василий Ильич был поражен его густыми, мохнатыми и страшными черными бровями. Такие брови могут быть только у черта.