Я отправляла это, когда Лёшка стоял сзади и обнимал меня, целуя мою шею. Боже. Я его слабо отталкивала, потому что мне сначала надо было порвать с Сашей. То есть – Сухожаров меня бросил, но… а с чего это он меня? Нет. Это я его бросила! И поэтому настрочила гневное сообщение и отправила. И уже с чистой совестью прыгнула в кровать к Лёшке.
Конечно, не с чистой…
Но мне было так плохо. В груди всё разрывалось и ныло. Слёзы текли градом. Я едва смогла переключиться на другие ощущения, чувства и мысли, и это только благодаря Лёшке. Он мне помог. Ночью я про Сашу больше не думала. Это значит, что что-то сильное я к Лёшке всё-таки испытываю. Потому что я уже призналась, что… мне понравилось.
Он затащил меня в свою квартиру, в свою комнату. Снял с меня одежду, вытирал градом льющиеся по моему лицу слёзы. Целовал мне мокрые ресницы, щёки, губы. В губы целовал потрясающе. Лёшка научился целоваться.
Он вообще был странным несколько раз, проделывал с моим телом непонятные штуки. “Вы со своей Алёной точно на одной волне” – это я сказала ему ночью. А он ответил, что хочет заниматься всем этим не с Алёной, а со мной. Это не единственный раз, когда Лёшка проговорился, в общем-то, и так всё понятно.
Мне показалось, что он очень хочет чего-то большего, более развратного, но сдерживается. Потому что я в слезах, какие тут постельные эксперименты?
И я не думала ночью про Сашу, потому что эти двое парней совсем разные. Я не понимаю, как можно сравнивать мужчин и решать, что кто-то из них лучше, если у этих двоих совсем разные подходы. Саша – это стихия, напор, страсть. А Лёшка – это что-то с чем-то… Он ломает мой несчастненький, неокрепший мозг. Ещё не факт, что Мартынов верит, что он у меня есть.
Дожила… Всё-таки сравниваю. Но всё равно что чувствую – понять не могу. Я не должна быть здесь. Вчера ноги принесли сюда сами. И первый поцелуй с Лёшкой был с горечью предательства. Понять кто кого предал – Саша меня или я Сашу – я не смогла. Но сейчас и тело и разум в шоке.
В комнате тихо, приглушенно заиграла знакомая мелодия. “Ты Венера, я Юпитер, ты Москва, я Питер” сдавленно пел Ваня Дмитриенко, и до меня дошло, что это звонок, который я поставила на Сашу. А слышно так плохо, потому что телефон где-то далеко и видимо, чем-то завален. Звонок прервался, потом повторился ещё раз. Мысленно чертыхаясь, я осторожно начала выбираться из кровати. Лёша пошевелился и, подавшись ко мне, обнял меня за талию. Я на секунду замерла. Ощущения всё ещё воспринимаются как новые. Упасть в кроватку и забраться Лёшке под бочок? Нет, я так не могу. Мартынов снова пошевелился, я поспешно шепнула: “Спи!” и выползла из постели.