– Вы часто играете?
– Нет, довольно редко. Но мне приходилось играть с очень сильными шахматистами.
– Хм… – Он помолчал. – Сыграете еще одну партию?
– Да, если хотите.
И мы начали играть. Партия продолжалась страшно долго и закончилась вничью, когда на доске фактически не осталось фигур. Через две недели он позвонил и пригласил меня приехать с ночевкой. Это была первая оливковая веточка с его стороны. Мы с Дженни стали приезжать в Эйнсфорд чаще и охотнее. Чарлз и я тотчас садились за шахматы, и каждый выигрывал столько же партий, сколько другой. Потом Чарлз стал приезжать на скачки. Ирония судьбы проявилась в том, что наше обоюдное уважение выросло настолько, что пережило крах моего брака с Дженни, а интерес Чарлза к скачкам с каждым годом становился все глубже и сильнее.
– Вчера я ездил в Аскот, – продолжал он, стряхивая пепел. – Несмотря на непогоду, публики собралось много, как обычно. Мы с Джоном Пэгеном выпили – ты его знаешь, он жокей. Симпатичный парень. Он был очень доволен, потому что на последних соревнованиях получил на шесть штрафных очков меньше, чем в предыдущий раз. После заезда на три мили поступил протест: в группе лидеров Картер прижал к барьеру фаворита – наверно, думал, что под проливным дождем этого никто не заметит. Он клялся, что сделал все возможное и просто не сумел удержать лошадь, но ему же нельзя верить, ни единому слову. Во всяком случае, стюарды решили не присуждать ему победу. Только это в их власти. Уолли Гиббонс блестяще финишировал в гандикапе, но потом все испортил в заезде новичков.
– У него руки не годятся для молодых лошадей, – согласился я.
– Да уж. Но дорожки там, конечно, хорошие.
– Лучше не бывает.
Я почувствовал приступ слабости. Ноги задрожали под простыней. Так теперь часто бывало.
– Хорошо, что Аскот принадлежит королеве, это спасает его от хищников, которые захватывают земли. – Чарлз улыбнулся.
– Да, полагаю, что так…
– Ты устал, – внезапно сказал Чарлз. – Я засиделся у тебя.
– Нет-нет. Я прекрасно себя чувствую, не беспокойтесь.
– Я хорошо знаю тебя, Сид. – Он встал и положил сигару в пепельницу. – Твое понимание фразы «прекрасно себя чувствую» не соответствует общепринятому. Если ты как следует не окрепнешь, чтобы приехать в Эйнсфорд в конце следующей недели, дай мне знать. Но я буду ждать тебя.