Ее серые глаза остановились на мне. Отчего-то я заподозрил, что передо мной – дочь Ричарда и Ифы. Было совершенно непонятно, что она делает здесь одна. Я склонил голову в знак уважения, хотя и не испытывал его, и снова встретился с ней взглядом.
– Сильно досталось? – спросила она.
Я вытаращился. Девочка обращалась ко мне не по-французски, а на моем родном языке.
– Мама говорит, что не подобает ходить с открытым ртом. Да и муха залететь может.
Чувствуя себя дураком, я захлопнул челюсть.
– Мои извинения, – промямлил я. – Не ожидал услышать тут ирландскую речь.
– Мать заставляет нас учить. «Да, вы наполовину англичанки, – говорит она, – но также наполовину ирландки».
Чутье не подвело меня.
– Похоже, ваша мать – мудрая женщина. – Я выдавил из себя улыбку. – Отвечая на ваш вопрос, скажу, что кости вроде как не переломаны. – Меня подмывало бросить сердитый взгляд на Сапоги-Кулаки, который наверняка старался уловить смысл нашего разговора, но я почел за благо этого не делать. – Спасибо, что заступились.
Короткий кивок.
В этом маленьком ребенке угадывалась некая серьезность. Неудивительно, решил я, если учесть ее происхождение.
– Как тебя зовут? – последовал вопрос.
– Фердия О Кахойн.
К моему удивлению, она повторила мое родовое имя правильно, начав с твердого «к», с «х» вместо «тх» и с «эйн» в последнем слоге. Ее мать гордится своими ирландскими корнями, не без удовольствия подумал я.
Сапоги-Кулаки буркнул что-то по-французски.
– Он говорит, что тебя зовут Руфус. – Девочка вскинула голову. – И я вижу почему.
Я провел рукой по волосам, развеселившись вопреки боли.
– Мать говорит, что феи окунули меня, держа за пятки, в котелок с мареной, вот почему я такой рыжий. Видимо, вас они тоже чуть-чуть макнули.
Растеряв всю свою серьезность, девчушка рассмеялась.
– Я тоже буду называть тебя Руфусом! – Она заметила что-то на моем лице, и вид ее сразу переменился. – Если, конечно, ты не против.
И снова вмешался Сапоги-Кулаки. Невзирая на плохое знание французского, мне удалось понять, что ему не терпится сгрузить меня с корабля. Воины уже находились на пристани и принимали щиты и оружие в свертках из кожи, которые подавали матросы.
Превозмогая боль, я перекинул ногу через борт и перебрался на причал. Сапоги-Кулаки сошел следом. Он указал на тропу, что вела через россыпь домов к крепостному палисаду, и снова заговорил по-французски.