В первый момент слова застряли у меня в горле. Пришлось даже прокашляться, прежде чем получилось заговорить внятно.
– У меня мама в больнице…
– Знаю, – кивнул Волошин.
– У нее случился второй приступ, и она в тяжелом состоянии, – продолжила я, стараясь не заплакать.
– Насколько тяжелом? – уточнил он.
– Ей нужна срочная операция.
– И на операцию эту нужны деньги, – проявил он просто чудеса проницательности. Впрочем, собственная ирония сейчас мне казалась не уместной. Сейчас я выступала в роли просительницы, готовой отдать за помощь все! – Сколько?
Я назвала сумму.
– И ты хочешь, чтобы я тебе их дал?
Он не смеялся надо мной, не издевался. А просто констатировал факты. Появилась надежда, в которую я боялась верить.
– Мне больше не к кому обратиться, – отвела я взор. Я не могла больше смотреть в его непроницаемые глаза. Не понимала, что он думает и как ко всему относится. И я очень боялась получить отказ.
– На что ты готова ради спасения своей матери? – задал Волошин вопрос, которому я уже даже не удивилась.
– Наверное… на все.
И это было правдой. Я сидела перед человеком, от которого сейчас зависело все в моей жизни. Всё и все, чем я дорожила, сейчас находилось в его руках. И за это я со своей стороны готова была заплатить по полной. Чего бы он от меня ни потребовал.
– Хорошо! – произнес Волошин после паузы. – Завтра я перечислю необходимую сумму в больницу, и мать твою прооперируют лучшие хирурги.
– Спасибо!..
– Не благодари! – пригвоздил он меня взглядом к стулу. – Я это сделаю не из любви к ближнему или к тебе лично, – губы его дрогнули в презрительной усмешке. Уж не ненавидит ли он меня? – мелькнула в голове мысль, которая напугала до колик. – Так же, я прощу долг твоего отца…
Он замолчал, а я уже боялась вымолвить хоть слово. Да и что я могла сказать, кроме слов благодарности?
– Сейчас я устал и хочу отдохнуть в одиночестве, – отодвинулся Волошин от стола, а потом и встал. – Завтра утром, за завтраком я сообщу тебе, какой отныне будет твоя жизнь. А сейчас… чувствуй себя как дома, – покинул он столовую, оставляя меня в совершенно растрепанных чувствах.