Гриша учился в морском техникуме в Одессе, собирался стать корабельным радистом. В это лето тридцать восьмого, накануне последнего курса, к старому Янкелю (а тот был ещё вовсе не стар – красивый, черноглазый, участник Первой Мировой, Георгиевский кавалер, тогда и охромел), вернее – к жене его Марии приехала на лето племянница Вера из Ленинграда.
Мария была родом из Белоруссии – яркая голубоглазая блондинка, несколько располневшая в южном климате. И подшучивали над этой необычной парой:
Янкель-да-Марья, то же что Иван-да-Марья, разноцветный союз, только по-одесски.
Отмечались этой семьёй и еврейские, и православные праздники, приглашались соседи по двору, и все поедали либо вкусненькое из мацы (а Мария быстро обучилась еврейской кухне), либо куличи. И Янкель в праздники обязательно прицеплял свой Георгиевский крест – гордился наградой.
Вера была совсем не похожа на тётку – худенькая, неяркая, с томной бледностью, очень скромная, даже застенчивая. Хотя дружки Гриши считали, что ленинградки – самые некрасивые женщины в стране, Грише нравилась эта противоположность взрывным энергичным одесситкам. От Веры веяло тишиной, нежностью, покоем.
И вот – любовь. Взаимная. Встречи продолжались два летних месяца. Вера уезжала в Ленинград доучиваться на медсестру. Год длилась нежная переписка. Любовь не увядала. Летом следующего года Вера снова приехала в Одессу. Она повзрослела, похорошела, свет любви тонкой акварелью играл на ленинградской бледности. Гриша снял комнату на 16-ой линии, у моря. Он хорошо плавал, имел разряд по плаванию и в курортный сезон подрабатывал спасателем.
Мария и Александра Константиновна, мама Гриши, были очень озадачены поведением племянницы и сына. Выговаривали:
– Сначала зарегистрируйтесь. Так учит наша религия.
Мария обращалась и к Янкелю:
– А ваша религия ещё строже!
Но Янкель был спокоен:
– Дамы, устарели мы. Говори, не говори – всё халоймес.1>* Да где он, этот Бог? Первую Мировую проиграли с Богом.
И Георгиевский кавалер повторял:
– Да, халоймес!
И он был прав. Неведомое ранее разнополярное поле любви взаимно притягивало Веру и Гришу.
К сентябрю похолодало, но расставались горячо. Гриша оканчивал техникум, стремился служить в Ленинграде. Написал в управление Балтфлота. Решение было положительным – предложили Кронштадт. Осенью тридцать девятого он туда и отправился. Гришу определили радистом на тральщик.