– Ребята, вам очень повезло, – энергично сказала Яна, встречая нас в фойе театра. – Для новой комедии нужны мальчик и девочка, роли второстепенные, но очень важные. Кто готов?
На тот момент в группе было шесть детей и, конечно, все были готовы.
Нам устроили прослушивания, на которые пришёл сам директор. Он недоверчиво поглядывал на меня, когда я читала стихотворение Гумилёва, видимо, припоминая тот день, когда я отказалась отдать реквизит. Читала я, признаюсь без ложной скромности, прекрасно. И была очень довольна, когда режиссёр и актёры одобрительно закивали, а Яна беззвучно хлопала в ладоши из-за кулис.
Однако директор встал со своего места и, прищурив глаза, сказал:
– Не верю! Следующая.
Я достойно покинула сцену, но за кулисами расплакалась и убежала в заброшенную гримёрку. Именно в этой гримёрке, на ремонт которой директор жалел денег, мы прятали нашу Кулиску. Я присела на пол рядом с её коробкой и уткнулась лбом в колени. Кошка подошла и щекотно понюхала моё ухо. Я почти успокоилась, редкие слёзы капали на белую блузу, оставляя тёмные дорожки.
За дверью послышались шаги, она со скрипом открылась, и ко мне подошёл Марк.
– Ну чего ты убежала?
– Я уйду из студии, – обиженно сказала я.
– Ну и зря. Яна поговорила с режиссёром, и он тебя утвердил.
– А директор?
– А директору не поверили, – подмигнул мне Марк и подал руку.
Роль мне ужасно нравилась. Я была дочерью одной из невест неопределившегося французского офицера, постоянно путалась у них под ногами и мешала уединиться. Марк играл в спектакле слепого слугу.
Когда настал день премьеры комедии, «шумел весь город». Так говорил режиссёр. А директор суетился и давал интервью газетам, журналам и телерепортёрам.
Зал был заполнен зрителями, а на сцене актёры создавали новый мир. Мне было приятно осознавать, что к этому миру причастна и я. Всё шло прекрасно – я всячески мешала офицеру, как и полагалось, пока не выбежала на сцену Кулиска!
Офицер искренне удивился:
– Откуда кошка?
Мама подыграла:
– Ах, милая, это твои проделки… Немедленно убери её.
А я, будто так и задумано, гонялась по всей сцене за кошкой. Кулиска от такого натиска совсем одичала. Она запрыгнула на шкаф, со шкафа – на торшер, с торшера – на мамину голову. На сцену выбежал Марк, и мы стали вдвоём ловить кошку. Из зала кто-то крикнул: «Слуга прозрел!»