– Иди и убирайся в комнатах! – взревел Руби. – Отныне ты – поломойка! Ясно? Кари, почему я слышу ее голос в своем кабинете? Почему вы еще здесь?!
Бедняга Кари аж затрясся от страха и выдернул-таки меня из кабинета.
***
– Отпусти, – я, наконец, вырвала руку из клешни Кари. – И не беги так быстро. Что за спешка? Куда торопимся? Думаешь, если начну убираться на две минуты позже, ваш замок разорвет от грязи?
Машинально глянув на каменный пол в коридоре, по которому мы с Кари почти летели, я содрогнулась от количества мусора.
Может, и разорвет.
Кари мгновенно сбавил темп почти до нуля, и я по инерции налетела на его спину. Хм, а мускулы-то у моего провожатого ничего так, накачанные. Становая тяга, жим лежа, жим стоя, все дела…
Тьфу ты, какая еще становая тяга.
Скорее, колка дров для камина, переноска тяжестей, копка огорода.
Черная роба Кари – просторная хлопчатобумажная рубаха с широким кушаком и такие же штаны плюс ботинки на толстой подошве – это одежда типичного батрака, занимающегося отнюдь не умственным трудом.
Хотя, кто его знает, может, Кари великий ученый, а одеваться в рубище тут не только модно, но и престижно…
– А вдруг я не согласна мыть полы? – спросила я у спины и постучала в нее согнутым пальцем.
– Спросить забыли, – буркнул Кари и дернул плечом, но не повернулся.
Ответ мне не понравился.
– Да, почему бы для начала не спросить? Может, я не хочу? Вот не буду убираться, и все.
В коридоре было еще холоднее, чем в кабинете. Мучительно захотелось на волю, в пампасы. На солнышко. А в этом длинном каменном коридоре даже окошка ни одного не было.
Что интересно, и дверей тоже.
– Будешь, – голос Кари посуровел.
– Откуда такая уверенность?
– Нет у тебя другого выхода. Нету. Зато у нас, короче, есть средства, чтобы заставить.
– И какие же?
– Кормить не станем.
– Ну и прекрасно! Я сама объявлю голодовку.
Он обернулся и посмотрел на меня, сердито шевеля кустистыми бровями.
– Голодовку? Какую голодовку? Девчонка, да ты, короче, должна благодарить досточтимого Руби за честь, которая, того-этого, тебе доверена.
Я хмыкнула и сложила руки на груди:
– Ни за что не поверю, будто на должность поломойки рвутся толпы претенденток.
Он подумал. Почесал бровь указательным пальцем.
– Ну, не толпы. Того-этого…
– Как его, – добавила я. – Ежику понятно: выгребать авгиевы конюшни дураков нет. И дур тоже.