– Ну вот и вышли.
Петрович остановился, вытирая пот со лба. Идти по лесу было непросто, мох был высоким, и порой приходилось обходить заросли кустарника и продираться через завалы. Но наконец вышли на дорожку, которая явно была проторена. Видно было, что дорога проторена гужевым транспортом. Следы от копыт и ободьев колес у телег – все говорило, что дорога используется. Только дорога была несколько необычна. А именно – ширина колеи явно была слишком велика для обычных, привычных нам размеров повозок. Путники бодро двинулись дальше. Скоро после получаса ходьбы лес расступился, дорога пошла под уклон, открылась панорама с возвышенности. Вдали виднелась река, петлявшая по открытому месту и опять уходящая в лес, до реки шла луговина, заросшая травой в рост человека. Там, где река встречалась с лесом, на взгорке виднелся одиноко стоящий домик. Именно туда и направились путники. Собачонка изредка заныривала в травяной лес, распугивая птиц и другую живность, ютящуюся в этих зарослях, радостно лаяла, иногда почуяв кого-то, но потом неизменно возвращалась к хозяину. По мере приближения к домику Петрович как-то непроизвольно замедлил шаг. Подойдя к дому, остановился, не решаясь постучать в дверь и рассматривая строение. Дом был удивительный: огромные, почти метровые в диаметре бревна, из которых был срублен дом, делали его на вид невысоким и приземистым, но в действительности он был довольно высоким и большим. Окна с толстенной рамой, украшенные замысловатой резьбой по наличникам. Такая же массивная дверь, сплошь расписанная резьбой, с витиеватой ручкой из корня. Двухскатная крыша, покрытая черепицей, как видимо, собранной и вырезанной из коры. Все эти необычности делали строение сказочно красивым. За домом шел ряд хозяйственных строений, примыкающих к самому дому. Так же крепко и ладно созданных. Петрович втянул воздух, ощущая деревенский дух, характерный для мест, где проживает живность, ведется хозяйство.
– Эгей… – позвал Петрович. Неуверенно шагнув на крыльцо, постучал в дверь. Но постучал так – для проформы, понимая, что в доме некого нет. – Ну что, Чаруня, хозяев нет, – посмотрев на собачонку, сидевшую на приступочке, сказал с досадой гость. Петрович огляделся, прислушался, на дворе клохтали куры, коровы, видимо, на выгуле. В остальном тишь и благодать. Яркое теплое летнее солнышко, небо без единой тучки, безветрие и чистый прозрачный воздух. Легкое колыхание воздуха заставило Петровича повернуться. Около крыльца стояла женщина. Она была необычной. Одета в старого покроя сарафан с витиеватым узором, вышитым во всю длину одеяния от верха до низа прямо по центральной линии красными нитями, орнамент удлинял фигуру, но было видно, что роста женщина была невысокого. Несмотря на крупные руки, большой бюст и довольно крупное телосложение, она была гармонично и пропорционально сложена. Лицо у ней было круглое, внимательные серые большие глаза чуть обволокли морщинки, большой, несколько картошкой нос, волосы собраны под платком, но видно, что густые и светлые. Возраст был непонятен, но немолода, это точно.