На сайте одной газеты из трех осталась архивная страничка с сотрудником Олегом Ярковым. Имелась его личная почта. Не медля ни секунды, не желая упустить шанс, Сезонов написал со своей личной нерабочей почты на электронный адрес Яркова, добавил номер своего мобильного телефона для связи и отправил письмо. Хоть бы журналист ответил скорее, хоть бы адрес был актуальный, действующий! Иначе – всё напрасно, и все концы безвозвратно уходят в воду…
Звонок мобильника раздался, едва Сезонов вошел в гостиничный номер и закрыл за собой дверь. Он взглянул на экран – номер не определен. Должно быть, журналист! Хоть бы действительно он! Подполковник быстро принял вызов и остался стоять в прихожей, не разуваясь и не снимая пальто.
– Алло, слушаю.
– Откуда у вас моя электронная почта? – Тут же спросил голос на том конце, высокий крепкий баритон с нотками возмущения и недоверия. Точно Ярков, хоть и не представился, но сомнений уже нет.
– Я нашел ее на сайте издания, где вы когда-то работали, и надеялся, что она действующая. – Сезонов замер на пороге, будто боясь лишним движением спугнуть журналиста.
– Но не были уверены? – Голос хмыкнул.
– Совершенно нет. На удачу написал.
– Вам повезло. Что я ее не удалил. У меня уже другой ящик, а этот так и не закрыл еще. Что вы хотите? – Вопрос прозвучал тоном, каким американские полицейские в фильмах спрашивают взявших заложников преступников о выдвигаемых требованиях.
– Я всё написал в письме.
– Это недостаточно и точно неполно. Это общие фразы. И у меня нет повода вам верить.
– Я понимаю. Я военный и…
– Думаете, ваша профессия позволит вам добиться встречи со мной? – Прервал Ярков.
– Я ничего не думаю. Просто чтобы вы поняли, что к вам, журналисту, просто так военнослужащий обращаться не станет. Значит, повод серьезный и дело важное.
– Ага, да! – Открытая саркастическая усмешка. – Было однажды важное дело. Тоже с военным. После той встречи, которую я хотел бы здесь закавычить, я полностью не доверяю военным!
– Я другой. Не такой, с кем вы виделись.
– Я вам не верю. Но не узнаю точно до тех пор, пока сам с вами не встречусь. На свой страх и риск. – Голос упал.
– Почему вы так говорите?
– Есть причины. Ладно. Слушайте. Хотите встречи? А я не очень. Но не хочу показаться невежливым. Завтра у служебного входа в Волковский театр в пять вечера. – Прозвучало безапелляционно, словно в судебном заседании.