– Что разбойники? Шкуры свои спасти хотите?
– Что нужно?
– Город отстоять! Встанете бок о бок с моим войском?
– А что ж ты князь помощи у разбойничьего Атамана просишь? Не уж то войско мало?
– Маловато! Но нам бы до ночи простоять, а там Хан с основными силами подоспеет.
– Ну, выбор у нас не велик. Уж лучше пасть в бою, чем на кол сесть. Верните наше оружие, и мы встанем на защиту города.
Князь махнул рукой, стражники выпустили нас из клеток, и мы поднялись наверх. В тронном зале, на полу лежал мой топор и секира Ярослава. Подняв оружие, мы в сопровождении двух воинов покинули княжеские палаты. Мы долго шли по широкой улице. Я наблюдал, как воины вооружали крестьян.
– Ну что Атаман! Во славу Перуна! Окропим землю кровью врагов! – подбадривал меня Ярослав.
– Во славу Перуна! Для воина нет лучшей смерти, чем пасть в бою.
Дойдя до северных ворот города нас, встретил крепкий, высокий воин, в чешуйчатой броне.
– Я воевода Мстислав! Пойдёте под моим командованием.
– Говори воевода! что делать?
– Мы выйдем через северные ворота и встретим войско кочевников на подходе к городу.
– Какова численность кочевников?
– Около двух сотен!
– А в твоей дружине? Сотня наберётся?
– Сотня и есть!
– Значит, ты нас на смерть ведёшь! Так не годится! Нам нужно схорониться, и дождаться когда кочевники по нам пройдут. Вылезем аккурат в середине войска кочевников и начнём рубить.
– Толково это ты придумал! Кто таков?
– Властислав! Атаман вольного воинства. Вот только воинства моего больше нет.
– Наслышан! Наслышан! Разбойнички. Дикие племена убивать и грабить направлялись. Ладно! Пора выходить!
Мы покинули город. Отдалившись от Грустина на небольшое расстояние, нас по приказу воеводы засыпали землёй несколько крестьян.
Войско кочевников появилось на закате. Сотня воинов шла впереди, за ними следовали пятьдесят лучников, и последними шли пятьдесят всадников на лошадях. Дождавшись, когда воины пройдут по нам, я выскочил в середине войска и начал рубить врагов топором. В след за мной, один за другим, из земли поднимались воины. Они нападали на взятых врасплох кочевников. Ничего непонимающие враги падали под нашим оружием. Кровь хлестала со всех сторон. Отовсюду доносились крики и звон оружия. Моё лицо окрасилось красным цветом. Кровь в вперемежку с потом стекали в глаза. Я размахивал топором, почти вслепую, иногда утирая лоб рукавом рубахи. Всадники пустились в бой, снося головы наших воинов на скаку, а мы в ответ рубили ноги их коней.