Раскидывая из под колес пыль и мелкий гравий, мы на всей скорости покинули злосчастное озеро. За всю оставшуюся дорогу мы больше не видели ни одного туземца. Не знаю, правда, на их ли счастье или на наше.
Похоронили мы Пашку у подножия безымянной горы, всего в паре километров от рамки перехода. Завалив тело камнями, чтобы до него не добрались дикие животные, мы долго сидели в лучах закатного солнца мира, ставшего для одного из нас последним увиденным. Вести тело домой я не решился. Тем более заниматься похоронами в одной из пригородных посадок меня и вовсе не прельщало. Пусть его прах покоиться в этом чужом мире. Не скрою, на принятие этого решения помимо всего прочего повлиял страх перед силовыми структурами родной земли. Мне и так пришлось провести немало часов в комнатах следователей родной милиции.
По счастью, уезжая, Пашка не сказал жене, с кем и куда он едет. Официальной версией была рыбалка, увлечением коей Пашка при жизни действительно страдал. Органы, конечно, попортили мне немало нервов, пытаясь выяснить, не связано ли исчезновение Павла с деятельностью фирмы, в которой он трудился. Но связи с моей организацией они так и не установили.
По прошествии пары лет дело было закрыто и списано в архив. Осталась только розыскная карточка, по которой никого и никогда не смогут найти. Нет, вру. В душе осталась на всю жизнь тоска и боль по потерянному товарищу. Да еще привычка раз в квартал отправлять жене покойного конверт с деньгами без обратного адреса. Своеобразная пенсия. Надо сказать, что Вера, жена Пашки, за пять лет так и не нашла себе новой пассии. И от сознания, что Пашка был по- настоящему хорошим человеком, мне становилось только тяжелее.
Смерть Виталика для меня прошла совершенно незаметно. Я пытался раскопать в глубине своей души хоть какие-то чувства к убитому мною же человеку, но напрасно. Совесть безмолвствовала, чувств не было.
Окутанные плотным облаком песка и пыли два джипа в сцепке неслись по пустыне. Шли часы, проносились мимо километры. Счет пустых баночек из под энергетика тоже регулярно пополнялся. Пил я их не от усталости, а скорее по привычке. Как, собственно говоря, и курил. Ужасная привычка, смолить в машине. Стоит только сесть за руль, как руки автоматически тянуться к пачке и зажигалке. Помню даже как-то, собираясь в дальнюю дорогу километров так на семьсот, приобрел свежую пачку никотиновой отравы. Через некоторое время, заметив, что сигарет в ней поубавилось, подвел подсчеты. Оказалось, что я выкурил пять сигарет за сто километров пути. Не хитрыми математическими действиями тут же определил, что такими темпами до конца маршрута мне придется выкурить две пачки, и тяжело призадумался о собственном здоровье.