Он будто считал мои мысли.
– Слушай, давай возьмем кофе и сядем где-нибудь в кафе? Все равно рейсы задерживают. Стоим тут, как дураки, на проходе.
– Ну давай.
– Я сейчас вернусь.
Он отошел к своим вещам, достал из какой-то сумки бумажник и что-то шепнул жене. Та с трудом разомкнула глаза и кивнула.
Мы сели чуть в стороне от табло в кофейне, взяв себе напитки и легкий перекус.
– Сколько мы не виделись? Года два? Три?
– Восемь, Сереж. Прошло уже 8 лет.
– Точно. Я ж приезжал как раз 8 лет назад.
«Да, я считаю время. Как идиотка. Как будто это что-то значит. Ничего ведь не должно значить? Ты уехал. Да и до отъезда мы не были вместе. Мы же в принципе никогда не были вместе. Детская дружба не в счет. Ну, жили в одном доме, ну нравился, и что дальше? В свои 16 я тебе об этом сказала, дура. И что толку? Ты улыбнулся и сказал – «Это пройдет. Ты же девчонка еще. Все влюбляются». А я столько ночей в подушку ревела! И даже потом, спустя 4 года, когда мы увиделись, я почему-то понадеялась на чудо. Что я тебе интересна, небезразлична. Дурой была, дурой и осталась…»
– А я 5 лет назад вышла замуж.
– Тебе там нравится? Замужем-то? Или не то?
Он снова меня подкалывал.
– Мне там нравится. Почему нет? Он хороший человек, понимает меня, любит, балует.
– Бла-бла-бла, – Сергей скорчил рожу. – И почему мне об этом тошно слушать? Что, такой идеальный?
– Нет, он не идеальный. Как и все, со своими недостатками.
Он закатил глаза.
– Хорош в постели?
– Тебе хочется обсудить это? – последнее слово я насмешливо выделила голосом.
– Как ты это сказала, прям интересно стало. Даже сон как рукой сняло.
– Какой сон? Время-то детское, всего-то час ночи. Все самое интересное только начинается, – подмигнула я, и он рассмеялся.
– Хотел бы я узнать, что такое интересное ты творишь по ночам, – мужчина понизил голос, и по моей спине побежали мурашки.
Стало жарко, но, может, это от кофе? Я сделала глоток и обожгла язык. Поморщилась.
– Что такое?
– Да язык обожгла. Сделала слишком большой глоток.
– Хочешь, подую?
Я рассмеялась.
– Как там Земфира поет: «хочешь сладких апельсинов…»
– Главное – чего-то хотеть. А то если ничего не хочется, это грустняк.
– Не грустняк, а старость.
– Да ладно тебе, какие мы старые! Нам еще даже не тридцать, самый нормальный возраст. Можно всякое, – он игриво подмигнул.